Мороз и ярость

— Я не хочу смотреть в зубы дареному коню или что — то в этом роде, но почему ты мне помогаешь? Разве это не против правил? — Я расправляю плечи, чувствуя, как по мере того, как мы разговариваем, в моих мышцах образуются узлы.

Аид поднимает брови. Они изогнуты дугой, что придает ему постоянно озорной вид.

— Никакие другие боги не могут навязать мне правила. Я Бог Подземного мира. Я бы хотел, чтобы кто — нибудь сказал мне, что мне запрещено что — то делать. — Ого. Снова этот голос, тот, в котором заключены все тайны Вселенной.

Я шумно выдыхаю и поднимаю маленький камешек. — Что ж, спасибо. За это и за информацию.

Аид кивает, как будто принимает мою благодарность. — Будь осторожна, Рен. Игры только начались, и у тебя впереди много препятствий. Нам есть о чем еще поговорить, но я подожду, пока в твоих мыслях все прояснится. Уверен, мне не нужно говорить тебе, что в этой Игре очень мало людей, которым ты можешь доверять. Я говорю не только о твоих конкурентах. — С этими прощальными словами он исчезает. Я остаюсь выяснять, как заставить одиннадцать соревнующихся чемпионов работать вместе, чтобы обезглавить кучу ядовитых сук.

ГЛАВА 29

В

се плюсы свежего воздуха исчезают, как только я снова оказываюсь в особняке. Теперь, когда я знаю, что Гидра отравляет нас, воздух как будто приобретает другой запах. Может быть, мне это кажется, а может, я просто стала лучше его чувствовать. Это тот же кислый запах, что и раньше, когда я думала, что кто — то сжег еду. Я бы даже не зашла внутрь, если бы был способ сбежать из этого места. Проклятые путы вокруг моего сердца сжимаются, и я тихо ругаюсь.

— Вышли на ночную прогулку?

Я вздрагиваю от голоса, ожидающего меня в темноте, когда вхожу в большую комнату. Я поворачиваю голову в направлении женского голоса, но в темноте не разглядеть ничего, кроме очертаний ее тела. Она меня видит?

Айанна, по крайней мере, я думаю, что это она, выскальзывает из угла комнаты. Она останавливается в луче лунного света, льющегося из одного из высоких окон. В холодном голубом свете ее кожа выглядит омерзительно.

Я лениво улыбаюсь, изображая усталость. — Я слишком много съела за ужином, и пошла прогуляться, чтобы успокоить желудок, но я устала. — Я зеваю, чтобы подчеркнуть эту мысль, и мне совсем не нужно притворяться. — Я, пожалуй, пойду спать.

— Тогда спокойной ночи. Приятных снов. — Айанна машет мне пальцами. Ее ногти слишком длинные и в лунном свете напоминают когти. Моя Фурия готова выплеснуться во всей своей красе, чтобы мы могли разорвать этого зверя в клочья, но я загоняю ее обратно. Становится все труднее и труднее контролировать потребность поставить всех этих ублюдков на место.

Я машу рукой и сосредотачиваюсь на том, чтобы не бежать вверх по лестнице, а идти тяжелыми, медленными шагами. Взгляд Айанны прожигает мне спину, когда она смотрит, как я ухожу, но мой темп не замедляется. Я продолжаю в том же духе, пока не возвращаюсь в свою комнату. Ради небольшой вероятности, что от этого будет толк, я засовываю стул обратно под дверь и иду через комнату к двери во внутренний дворик. Я открываю ее медленно, чтобы не производить много шума. Я не думаю, что Айанна последовала за мной в мою комнату, но кто знает, насколько скрытны Гидры?

Мне следовало бы остаться в своей комнате на некоторое время, пока не исчезнет вероятность, что Айанна ждет, чтобы подслушать, но, боюсь, я засну, если сделаю это. Я задерживаюсь достаточно надолго, чтобы сбросить ботинки, прежде чем пересечь комнату. Мои волосы падают на лицо, когда я выхожу на балкон. Надвигается гроза, и усилился ветер. Облака закрывают Луну, из — за чего свет исчезает и появляется снова.

Теперь, когда я стою перед раздвижной дверью Атласа, мной овладевает странная нервозность. Я стучу в его окно, не желая никого будить громким стуком. Я не видела никаких камер на балконе, но это не значит, что их здесь нет. Сложив руки рупором, я заглядываю внутрь, но в его комнате нет света, поэтому я ничего не вижу. Я стучу снова, чуть сильнее, съеживаясь от того, как громко это звучит. Внезапно я испытываю благодарность за ветер, потому что он дует так сильно, что ставни стучат о стену дома где — то поблизости.

Как только эта мысль проносится у меня в голове, небо трескается, и с небес льет дождь. Это не легкий туманный дождик. Нет, это потоп, и я мгновенно промокла. Трахни меня. Я снова стучу в окно Атласа, но, поскольку по — прежнему никакого движения, я дергаю за ручку. Я чуть не лечу обратно на задницу, когда дверь открывается без каких — либо усилий. Он оставил ее незапертой?

Яд так сильно подействовал на Атласа? Ранее сегодня он выглядел нормально. Ладно, как бы то ни было, он выглядел сексуально, но у него не было усталых мешков под глазами, как у нас с Ларк. Он выглядел слегка уставшим и чуть менее золотистым, чем обычно. Я не обратила никакого внимания на то, как выглядели остальные. На самом деле, я не видела Грир со вчерашнего дня. Как я не могла понять этого раньше? Это более чем немного беспокоит.