Мороз по коже. 22 уютных святочных детектива от авторов мастер-курса Татьяны Гармаш-Роффе

Выхожу во двор озадаченный. Больше, вроде, и взять-то некому. Иду в свой номер, чтобы еще раз все обдумать. Сажусь за стол, кладу перед собой план отеля и список жильцов. Мысли разбегаются. Встаю и прохаживаюсь по комнате. Если самовар был похищен утром, когда Саманта пошла открывать ворота, то похититель рисковал быть увиденным. Можно предположить, что идти ему было недалеко. Ближайшие номера от ресепшена: первый — влево и седьмой — вправо. В первом номере живут молодожены из Мурсии, а в седьмом — старушка из Страны Басков. Ни первых, ни вторую я еще не видел.

Вспоминаю, что не вымыл руки после завтрака. Иду в ванную. После утреннего душа сохранился запах влажных полотенец — вентиляция здесь ни к черту. Открываю окно. И тут же забываю о сырости — комнату наполняет запах гари. Самовар? Высовываюсь в окошко и замираю. Из одного из окон, выходящих во внутренний двор, тянется струйка дыма. Один, два, три. Третий номер от меня. Значит, шестой. Хватаю куртку и выскакиваю на улицу. Бегу вокруг отеля. На месте. Стучусь. Дверь открывает мужчина лет сорока на вид — один из той щеголевато одетой парочки. Жюль или Поль?

— Что вам? — спрашивает он с французским акцентом.

— Из вашего окна идет дым.

— А вас это не касается, — возмущается мужчина и закрывает дверь, но я успеваю остановить его.

— Еще как касается, — отвечаю строго. — Я расследую пропажу самовара. И у меня есть все основания полагать, что в этот самый момент в нем закипает вода прямо посреди вашей ванной комнаты.

— Пропажу чего? — мужчина морщится.

Велю не заговаривать мне зубы, а проводить в ванную.

— Там сейчас Жюль, — мужчина вдруг смущается.

«А ты, значит, Поль», — думаю.

Он подходит к двери в ванную и робко стучит. В ответ слышится крик:

— Оставь меня в покое! — голос звучит с надрывом и переходит в истеричные рыдания.

Мне не по себе. Кажется, я напоролся на семейную разборку. Однако уйти, не удостоверившись в своей догадке, не могу.

— Жюль, откройте, я частный детектив Хуан Луис.

Плач стихает. Слышатся тихие всхлипывания, и дверь, наконец, открывается. Передо мной стоит мужчина с мусорным ведром в руках. Из ведра тянет гарью.

— Что это? — спрашиваю хмуро, глядя в распухшее от слез лицо.

— У него спросите! — восклицает Жюль, мотнув головой в сторону Поля.

Следуют сбивчивые объяснения Поля, прерываемые гневными комментариями Жюля. Общий смысл их таков: среди вещей Поля Жюль нашел фотографию с бывшим бойфрендом Поля, устроил сцену ревности и сжег фотографию. Когда дым заполнил комнату, Жюль испугался, что сработает пожарная сигнализация и открыл окно.

Мысленно чертыхаюсь и ухожу. На улице хорошо, свежо. Глубоко вдыхаю прохладный воздух. Ну и задачка! Такого глупого дела у меня, кажется, еще не было. Пожалуй, стоит выпить кофе. Иду мимо седьмого номера и поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Навстречу мне спускается старушка лет восьмидесяти. Вероятно, та самая дама из Страны Басков. В ее руке пакетик с круассанами. Здороваюсь, но она лишь опускает глаза и молча проходит мимо.

«Странная», — думаю и иду дальше.

Дохожу до верхней ступени. Стоп! Вот же оно! Как можно быть таким идиотом? Разворачиваюсь и мчусь вниз, пропуская ступени.

— Сеньора Элизальде! Подождите!

Росарио Элизальде испуганно оборачивается.

— Вы могли бы уделить мне несколько минут? — перевожу дыхание.

Она молчит, и я продолжаю.

— В отеле произошло ограбление. Мне кажется, вы единственная, кто мог бы помочь. Это ведь в вашем окне я видел свет сегодня утром. Четвертый номер от моего. Выходит, седьмой. Примерно в это же время и был украден самовар со стойки регистрации. А вы живете ближе всего. Может, слышали что-то?

Сеньора Элизальде глядит на меня со странной задумчивостью. Ее старческий взгляд вдруг заволакивает пеленой слез. Она отворачивается и отпирает дверь своего номера.

— Хотите чаю? — снова оборачивается ко мне и кивает на пакетик с круассанами.

По правде говоря, я изрядно проголодался от умственного напряжения. Да и холодно здесь. Для моей мексиканской крови непривычно. Но слезы женщины смущают меня.

— Простите, если я не вовремя, — бормочу, заходя в номер.

Что за…?! На столе посреди комнаты восседает самовар.

— Что это значит? — спрашиваю, не веря своим глазам.

— Я сегодня же верну его на место, — поспешно отвечает сеньора Элизальде. — Но вы присаживайтесь. Вы ведь не торопитесь?

Нет, это не может быть правдой! Чувствую, как кровь приливает к щекам, поднимается к вискам. Ну и срам! Готов рвать на себе волосы. И ведь столько улик на руках! Раннее пробуждение старушки, номер смежный с ресепшеном, следы на снегу до лестницы на второй этаж (то есть как раз до входа в седьмой номер!), табличка с просьбой не беспокоить. А я даже и мысли не допустил, что почтенная дама может оказаться мелкой воровкой. Феминистки растерзали бы меня на части за гендерные предрассудки. И были бы правы. Моей глупости нет оправдания. Вот так Хуан Луис Моралес! И меня еще называют одним из лучших сыщиков Мехико.

Но каков мотив? Для чего женщине с севера Испании это русское старье?