Мороженое для горячей штучки

Герман понесся на парня, пытаясь максимально сократить между ними расстояние, потому что увидел, что тот, как и его коллега, полез сразу же за оружием. Женские крики продолжались, что еще больше подогревало Германа, он просто был не в состоянии слушать эти истеричные вопли Серафимы. Парень оказался проворным и, быстро вытащив пистолет, резко вскинул руку. Герман не добежал несколько метров и упал на пол, переворачивая стол и закрываясь им. Одна пуля и вошла в него, другая просвистела мимо. Герман сильно пихнул ногами стол в сторону стрелявшего и сбил его с ног. Тут же метнулся на парня, услышал третий выстрел. Завязалась драка, и с помощью подручных средств в виде стула и бутылки обезвредил и его. У Германа даже в глазах потемнело от напряжения. Он понял, что Владимир Всеволодович в чем-то был прав, чтобы он один не совался. Во-первых, парень стрелял на поражение, во-вторых, если бы был еще кто-то из службы охраны, он бы уже добил Германа, это точно. Женский голос не затихал, Герман поднялся на ноги и поспешил на помощь. Толкнув дверь на кухню, он увидел мужчину в поварской одежде, чистящего какие-то овощи маленьким кривым ножом. Девушка в фартуке стояла у раскрытого окна и нервно курила туда. Они оба испуганно посмотрели на вошедшего. Крики женщины стали намного громче, значит, Герман двигался в правильном направлении.

– Вызови «Скорую»! Немедленно! – крикнул он девушке, и та испуганно кивнула. Герман, пошатываясь, пробежал вперед, схватил со стола сковородку и огрел ею чистящего овощи мужчину. Тот ойкнул и повалился на пол, прикрывая голову трясущимися руками. Но Герман не собирался бить его еще. Он только нагнулся над ним и прошипел:

– Сидишь и шкурку чистишь? Когда женщину рядом насилуют? Мразь! За все ответите!

Вступив в узкий темный коридор подсобного помещения, Герман сразу же нашел дверь, откуда раздавались эти истошные вопли. Почему-то он решил, что дверь заперта, и, собрав всю свою силу, ногой вышиб ее. Дверь просто сорвало с петель.

Герман оказался в светлой, белой комнате, где разворачивалось ужасающее действо.

Обнаженная и обессилевшая Серафима висела на стене, лицом к ней, прикрученная за обе руки к какому-то крюку, а мужик бил ее мощной черной кожаной плеткой. Девушка исходила криком и слезами. Кровь ударила в голову Герману. Он кинулся на мужчину, сшиб его с ног, потом одним ударом отправил грузное тело в свободный полет. Мужик пролетел несколько метров и плюхнулся в ванну, стоящую посередине комнаты, обдав белый кафель фонтаном брызг. Герман снял Симу со стены и очень аккуратно усадил ее, голую и дрожащую, на кресло. Он скинул с себя футболку и протянул ее женщине, в глазах которой было столько ужаса, что он кинулся к ванне, к этому мужику, и принялся методично избивать его. Герман бил его и бил! Он где-то подсознательно понимал, что он может убить мужика и понести за это наказание, но даже эти разумные мысли не могли остановить его. И, наверное, Герман добил бы подонка, если бы не худые, цепкие руки, уцепившиеся за его плечи.

– Не надо! Господи! Что ты делаешь?! Герман, ты убьешь его! Родной, не марай руки!! – умоляла Сима.

Он остановился, с трудом переводя дыхание.

Она прижалась к его мокрому и тяжело дышащему телу. Он тоже обнял ее дрожащей и разбитой в кисти рукой.

– Все… все хорошо… – произнес Герман.

– Герман, я так рада, что ты приехал! Господи, что со мной было бы? Ты приехал! Я рада! Когда он начал бить, я подумала, а вдруг ты не приедешь, и не будет мне помощи?

– Я же тебе обещал… я всегда приду на помощь, я не бросаю слов на ветер, – попытался пошутить Герман, чувствуя, что его ведет в сторону, шатает…

– Там еще охранники у него, – вспомнила Серафима.

– Они не придут, не переживай. – Еще крепче прижал ее к себе, да так, что Сима вскрикнула.

– Что такое?

– Больно, этот зверь всю мою спину… – всхлипнула она.

– Извини, малыш. Я так рад, что успел. – Герман слышал удары ее сердца.

– А почему они не придут? – спросила она, поднимая на Германа свои заплаканные глаза.

– Я их обезвредил, – ответил Герман, и не покривил душой.

– Как? Ты что, дрался? – ахнула Серафима.

– Исключительно гипнозом, – ответил Герман, оседая в ванну, сам того не ожидая, словно все силы покинули его разом. Он только смог поднять голову избитого им мужика из воды и положить ее на край ванны, чтобы тот не захлебнулся.

– Жалко, – сказал он.

– Что? – участливо спросила Серафима, прижимая к груди его футболку.

– Хотел бы я… Вот первый раз в джакузи – и не с девушкой, а с каким-то идиотом. Утопил бы, честное слово. Но грех на душу ты не дала взять, спасибо тебе…

– Джакузи с шампанским, – почему-то потекли слезы у Серафимы.

– Да? Мне показалось, что с красным вином, – Герман попытался выбраться из ванны, но не смог. Жуткая слабость накрыла его с головой.