Морская битва двух империй. Нельсон против Бонапарта

Хрупкий баланс сил, казалось, был нарушен. Любой выход из ситуации обещал выгоды для Бонапарта. Если начнется война с Австрией, то кто сможет вести ее лучше, чем он? А если стороны сядут за стол переговоров, то Бонапарт пожнет новые лавры миротворца и получит хорошие шансы стать арбитром политической ситуации во Франции.

В таком духе он рассуждал во время беседы с Андрс-Франсуа Мио де Мелито, бывшим представителем Директории в Итальянской армии. Этот дух почувствовали и политики Директории, когда им стало известно содержание письма Бонапарта графу Кобенцлю. Оценив настроение австрийцев, которые вовсе не собирались использовать демарш генерала Бернадота как предлог для возобновления войны, директора благоразумно решили не направлять Бонапарта в Раштатт. Теперь Баррасу и другим членам Директории, как никогда, хотелось, чтобы Наполеон уехал как можно дальше, — слишком много хлопот он им доставлял!

Баррас прибыл в дом Бонапарта на улице Победы. «Беседа длилась не более четверти часа, — вспоминал Мио де Мелито. — Баррас вышел первым и покинул салон, едва обменявшись нарой слов с мадам Бонапарт. Генерал появился после него, не сказал ничего и пошел в свою студию, резко закрыв за собой дверь».

Все верно — «груша еще не созрела». Не надо пытаться выжать из ситуации то, чего она дать не может. Ведь Бонапарт уже пробовал договориться с Баррасом о разделе власти между двумя — для этого нужно было оттеснить других директоров. Баррас отверг идею в целом. А, в частности, возрастной ценз для занятия должности директора составлял сорок лет. Менять конституцию Франции ради Бонапарта? Слишком сложно, и Баррас не видел в этом смысла. Было гораздо проще отправить соперника за моря — туда, где он может погибнуть от пуль или болезней.

Именно этого хотел Баррас. Именно этого страстно желали другие члены Директории.

Чуткие парижане уловили эти настроения. Поэт и драматург Арно прямо сказал Наполеону: Директория хочет избавиться от генерала, но Франция требует, чтобы он остался!

Бонапарт не поддался па уговоры и поступил по-своему: уже на следующий день после визита Барраса он рассылал депеши Брюэйсу, Клеберу и Каффарелли, вновь приказывая ускорить приготовления к экспедиции.

ГНЕВ ПОСЕЙДОНА

 За несколько месяцев до этого Горацио Нельсон, новоиспеченный кавалер ордена Бани, был принят Спенсером, первым лордом Британского адмиралтейства. Лавиния, супруга лорда Спенсера, вспоминала:

«Впервые я увидела Нельсона в гостиной Адмиралтейства. Я подумала, что никогда не встречала более странного создания. Он только что вернулся после боя у Тенерифе, где потерял руку. Он выглядел таким болезненным, что на него тяжело было смотреть; в целом он имел вид дурака... Когда он заговорил и его прекрасный ум проявился, это было сюрпризом, который поглотил все мое внимание... Он говорил мне, что его жена заботилась о его ранах, и лишь эта забота спасла ему жизнь. Короче говоря, он упрашивал меня встретиться с ней с серьезностью, свойственной лишь ему. В этих обстоятельствах я просила его привести се вместе с ним к обеду в тот же день. Он сделал это и ухаживал за ней как любовник. Он усадил ее за обеденный стол и сел рядом с ней; извиняясь передо мной, он сказал, что проводит с ней так мало времени, что не хотел бы по собственному желанию упускать шанс побыть с ней».

Герой без глаза и без руки испытывал физические муки, которые отражались на его лице. Портретисты изображали «морского волка» с повязкой на тазу, но он никогда ее не носил.

Когда состояние здоровья позволило ему вернуться на службу, он получил новый корабль — «Вэнгвард» (Vanguard). Капитан Эдвард Берри повел прекрасное судно в Средиземное море. Главнокомандующий средиземноморским флагом Джон Джервис, граф Сент-Винсент, доверил Нельсону небольшую эскадру.

Задача, которую теперь должен был решать Нельсон, была сформулирована так: «приложить вес возможные усилия и определить, с какой целью французы делают приготовления».

Куда собрались французы? Об этом знали Наполеон и несколько доверенных лиц. Близкие к Бонапарту геометр Монж и химик Бертолле, безусловно, знали. Знали члены Директории. Министр Талейран был одним из авторов идеи экспедиции, но военный министр Шерср не был посвящен в тайну. Он все еще думал, что Наполеон Бонапарт, главнокомандующий Английской армией, поведет ее на завоевание Великобритании.

Талейран, который всегда вел двойную игру, раскрыл тайну прусскому послу, однако пруссаки не поверили сообщению, приняв его за уловку или ложный след.

Бонапарт, создав завесу секретности, осложнил задачу и себе. Он хотел собрать под свои знамена лучших ученых Франции и видных деятелей культуры, но как можно было увлечь людей за собой, если не говорить им о целях предприятия?