Морская чайка

На дворе смеркалось. Тропинки уже немного просохли, и мы, выбирая, где посуше, пробрались к дедушкиному дому. Вмиг очутились на чердаке. Здесь было уже совсем темно. Я зажег свой, электрический фонарик. Яркий сноп света с зеленой полоской обежал чердак, вырывая из темноты то желтые сосновые стропила, то кучу старых сетей, то запыленные доски, и, наконец, остановился на удивленной чайке. Она стояла, высоко подняв голову, вообразив, наверное, что это корабль в море светит своим прожектором.

Освещая чайку, я осторожно подкрался к ней, схватил за шею. Она начала вырываться. Тогда я погасил фонарик. Чердак залила непроглядная тьма, и чайка замерла в моих руках. Я вынес ее на середину чердака, сел на старые сети и только тогда опять зажег свет. Чайка изумленно вертела головой.

— Павлик, давай рыбу!

Павлик не замешкался, он сразу же сунул чайке под самый нос довольно большую ставриду. Чайка, поколебавшись с минуту, взяла рыбу в клюв, подбросила ее вверх, схватила за голову и в один миг проглотила.

— Она так и акулу проглотит, — с гордостью за чайку произнес Павлик.

Когда чайка наелась, я внимательно осмотрел ее раненое крыло. В самом деле, за эти дни оно почти совсем зажило. Только струп еще оставался в том месте, куда угодил камушек.

— Скоро уже летать начнет, — сказал я, отпустив чайку.

Встрепенувшись, а затем взмахнув обоими крыльями, она ушла в угол. Чайка хотела спать, и мы, чтобы не мешать ей, покинули чердак.

Затем Павлик рассказывал мне новости. Оказывается, здесь чуть было не утонул Асик. Удрав от мамы, он сам пришел на берег моря, залез в воду и начал плавать. Плавает он плохо и только тогда, когда руками и ногами держится за землю. А тут, немного наловчившись, он так осмелел, что начал даже метров на пять отплывать в море. И как раз в то время, когда он плыл над ямой, появилась на берегу его мама. Она подняла крик. Асик перепугался да и пошел ко дну.

Что тут делалось! Асикова мама потеряла сознание, а он, хотя и достал дна ногами, но, стоя по шею в воде, орал на весь берег: «Спасите!» Как раз поблизости удил Коська, вот он и вытащил Асика на берег. Придя в себя, мама схватила Асика за руку. И что она только с ним творила тогда! То поцелует, то шлепнет, то опять ухватится руками за шею и прижмет к себе, то снова шлепает. И сама то смеется, то плачет. Коське пять рублей на конфеты дала, а Асику велела и близко к воде не подходить.

Коська достраивал свой «спутник». Павлик достоверно знал об этом, так как добывал для него доску в доме отдыха. В знак благодарности Коська впускал Павлика в свою мастерскую и даже разрешал ему держать доски, которые он сколачивал.

— Сегодня Коська красил «спутник». Смешной!

Рассказывая о Коськиной выдумке, Павлик смешливо пофыркивал.

— Нечем заняться Коське, вот он и мудрит, — сказал я.

— А Коська вообще выдумщик, — согласился Павлик. — Они со Славкой соревнуются, у кого интереснее получится.

Пока Павлик сообщал мне береговые новости, мы взобрались на высокую кручу, туда, где желтеет одинокий каштан, и подошли к кинотеатру. Тут уже все собрались: и Коська, и мистер Икс с черной маской на лице, и все наши знакомые.

Увидев Коську, я насторожился: что он мне скажет? Но он, как видно, забыл про доску. Он даже порадовался нашей встрече.

— Тебе, говорят, повезло, Даня?

Я заморгал глазами. В чем это мне так повезло?

— Я сам видел: всю рыббазу рыбой завалили.

Вот оно что! Коська считает, что это при моем участии столько рыбы выловлено в море. И я отвечаю глухо:

— Да, немного поймали.

Коська лукаво подмигивает:

— Если б почаще случалось такое «немного».

На экране вспыхнул слепящий сноп света. Киномеханик гонялся за фокусом. В течение одной минуты мы заняли свои места на черешнях. Мне и Коське довелось сидеть на одном дереве. И, когда на экране запрыгали буквы, Коська доверительно шепнул мне:

— Приходи завтра, будем «спутник» испытывать.

В ГОСТЯХ ХОРОШО, А ДОМА ЛУЧШЕ

До чего же я не люблю в гости ходить! В гостях всегда чувствуешь себя скованным. А до этого тебя так оденут, что ты вынужден все время сидеть на одном месте. Ведь стоит влезть на дерево или поваляться на траве, и уже все твои локти и колени прорваны или окрашены в зеленый цвет. Кроме того, в гостях неудобно бегать, а сидеть все время неподвижно чересчур скучно.

Опять наступило воскресенье. На этот раз я проснулся уже тогда, когда солнце поднялось довольно высоко. Море лежало спокойно, тихо, словно и не было вчерашнего шторма с молниями и громом. Только частые волны шли по морской равнине и нежно пели, набегая на теплый берег.

Мама уже была на ногах. Она нарядилась в свое белое платье, обула туфельки на высоких каблучках. Сидя перед зеркалом, мама расчесывала волосы, завивала их в красивые русые кольца. Я очень люблю мамину прическу, но знаю, что она не случайно завивается. Поэтому решил не мешать маме. Однако она сама позвала меня:

— Даня! Ты уже проснулся?

— Да, наверное, проснулся, — говорю неохотно, понимая, что тут ничего другого не скажешь, когда уже стоишь на ногах и моргаешь заспанными глазами.