Морская стрелка

Внезапно ногу командира что-то зацепило. И это что-то потащило его. Изо всех сил капитан второго ранга боролся со смертью. Но мутная вода снова накрыла его, и Макаров исчез в ней.

Глава 39

Все контейнеры были уже почти погружены, и командир северокорейской субмарины собирался отдать команду на задраивание люка. Только стрелок еще оставался на палубном настиле. И тут внезапно послышался мощный взрыв. Вверху, в скалах, что-то сильно зашумело, загрохотало. Командир с ужасом смотрел на то, как тысячи тонн воды вырвались на свободу. Огромный водопад, состоявший из сломанных пальм, деревьев, распухших на жаре туш мертвых животных, двигался по узкому заливу к океану. Двигался навстречу подлодке КНДР.

— Смотрите! — заорал во все горло северокорейский подводник, стоявший у носовой зенитки.

В горловине взорванного шлюза показалась странных очертаний субмарина. Она то исчезала, то вновь появлялась в бурном потоке.

— Товарищ командир, если мы не уйдем, нас перевернет эта огромная волна, — загробным голосом произнес старший помощник.

Не дожидаясь, пока стрелок зенитного орудия окажется внутри субмарины, командир приказал задраить люки и срочно погрузиться. Он нисколько не жалел, что бросил своего человека на поверхности подлодки, оставил погибать. Куда более ценным и важным для него являлся груз, который находился на борту его судна.

Палубный настил тонул в наступающей на него со всех сторон воде. Стрелок зенитного орудия потерянно смотрел по сторонам. Он не знал, что делать дальше. Свои его бросили. Чужие хотели убить. Кореец бросился в воду. Туда, где находилась сейчас его родная субмарина.

Волна грязи и мусора волной прокатилась по заливу. И вскоре вокруг стало тихо и спокойно. Расталкивая бревна, на поверхность, как поплавок, вынырнула российская мини-субмарина «Адмирал Макаров». Продутые балластные цистерны буквально вытолкнули ее на поверхность.

— Получилось! — облегченно вздохнул старпом.

Экипаж подлодки ликовал. Подводники обнимались, хлопали друг друга по плечам. То, что казалось невозможным и нереальным, все же свершилось. Мини-субмарину удалось вывести в открытый океан. Теперь можно было не опасаться, что ее заметят гвинейские спасатели и военные. Однако не все было хорошо и благополучно — на борту судна отсутствовали капитан второго ранга Илья Георгиевич Макаров и двое офицеров.

Глава 40

Тот, кому, по большому счету, и «Адмирал Макаров», и подводники были обязаны спасением, все еще боролся со смертью. Оказавшись в мутной воде, Илья Георгиевич совсем потерял ориентацию в пространстве. Его сбросило в залив, закрутило сильным потоком грязной воды, все еще вытекающей из взорванного шлюза.

В ситуациях, когда тебе грозит опасность, рассудительность выключается. Думать некогда. В работу вступает инстинкт самосохранения. Полагаться приходится на интуицию. Делаешь быстрее, чем рассуждаешь.

Любой тонущий стремится как можно скорее выплыть на поверхность, схватить спасительный глоток воздуха. Но течение несло командира подлодки вниз. Это и спасло ему жизнь. Окажись он наверху, ему не миновать бы встречи с тяжелым, напитанным влагой стволом дерева, летящим с пятиметровой глубины.

Макаров просто греб руками. Отталкивался ногами. В мутной воде нельзя даже было увидеть, откуда исходит дневной свет. Течение сперва несло его ко дну, а затем поток поворачивал к поверхности.

Неяркое, светящее через туман солнце ударило капитану второго ранга по глазам, и только тогда он поверил, что все еще жив. Хрипло втянул воздух, обессиленный, лег на спину, раскинув руки. Мышцы буквально одеревенели от напряжения. Илья Георгиевич лежал, покачиваясь на волнах, не было сил даже глянуть, что делается рядом. А вокруг него кружили стволы пальм, клочья травы, вырванной потоком вместе с корнями. Воздух пьянил, хоть каждый вздох отдавался болью в легких. Одеревенение в мышцах понемногу уходило, возвращалась ясность мысли. Если ты спасся — значит, должен вспомнить о других.

Макаров взмахнул руками и ухватился за сук плававшего перед ним дерева. Но ствол под нагрузкой тут же перевернулся. Пришлось обходиться без поддержки. Когда плывешь, глаза возвышаются над водой всего на пару десятков сантиметров и, если перед тобой не водная гладь, многого не увидишь.

Илья Георгиевич сумел-таки лечь животом на плавающее дерево. И, увидев свой корабль, с облегчением вздохнул.

— Значит, получилось, сработало.

Он даже видел своих товарищей на палубном настиле. И, как понимал, они высматривали его. Попробовал крикнуть:

— Я тут! — Но тут же страшно запершило в горле, будто туда сыпанули сухого песка.

Кавторанг надсадно закашлялся, соскользнул в воду. Кашель все еще сотрясал его тело. Нахватавшись грязной воды, отплевываясь, Макаров кое-как доплыл до следующего ствола. Поднырнул, выплыл, снова нырнул. Резало веки от попавшей под них земляной взвеси. Мокрая роба, обувь раздувались пузырями, мешали плыть.