Морские были

Состав групп Альбанову пришлось переменить. На каяки взяли трех больных из берегового отряда - Луняева, Шпаковского и Нильсена. Они уже не могли идти, - цинга окончательно обессилила этих людей. Теперь по берегу пошли матросы Максимов, Регальд, Смиренников и Губанов... Штурман указал время и место встречи, отдал винтовку с патронами и поровну разделил остатки провизии... Старший в береговой группе, Максимов, заверял командира, что придет в установленное место даже раньше, чем туда доберутся каяки. Но Альбанов невольно задумался, слушая матроса: в этом человеке не чувствовалось той решимости, что одолевает все трудности на пути к цели.

Ослабление воли - страшная болезнь. Альбанов наблюдал ее и во время зимовки и на этой ледяной дороге. Теперь он понимал отчетливо и ясно, что воля к жизни в любых испытаниях может творить чудеса. Однако он не знал, как поддержать в своих товарищах этот живой огонек. Он уверял их, что мыс Флора совсем близко, что осталось сделать последние усилия, и все будут спасены. Люди слушали его и молчали. С тяжелым сердцем простился он с ними...

На мысе Гранта, где была назначена встреча, береговой группы не оказалось. Пришлось вытащить на берег каяки и ждать. Вскоре завыла метель. Кое-как прикрывшись ветхим парусом, прижавшись друг к другу, люди долгие часы сидели неподвижно. Прошли сутки. Метель улеглась. А береговая группа все не появлялась. Вместе с Луняевым Альбанов выходил навстречу отряду Максимова. Но долгие поиски были напрасны.

Положение с каждым часом становилось все более трагичным. Нильсен уже не мог ходить, Шпаковский едва передвигался. У сдержанного, очень терпеливого Луняева временами вырывался крик, - вот уже сколько времени у него болели ноги... Все понимали, что задерживаться здесь, на мысе Гранта, нельзя.

И группа двинулась дальше, к острову Белль. Нильсен уже не мог и сидеть, - он лежал в каяке. Альбанов решил остановиться у обширного ледяною припая, чтобы дать людям отдых. Здесь их вторично застигла метель. А через несколько часов, когда погода прояснилась, все увидели, что льдина отошла от острова на целые десять миль.

Только к вечеру штурман и его спутники смогли высадиться на остров. Нильсен попытался подняться, сделал шаг вперед и упал. Бормоча какие-то непонятные слова, он стал взбираться по откосу на четвереньках. Его подняли и уложили на брезент. Матрос затих и, казалось, уснул. Ночью он умер.

Странное чувство испытывал Альбанов, стоя у свежей могилы, сложенной из груды камней. Это было чувство, похожее на обиду. Ему казалось, что Нильсен, датский моряк, служивший на русском корабле, просто не пожелал дальше идти. Что-то угасло в нем еще до смерти. Это была воля к жизни. Она надломилась в Нильсене в дороге и умерла... А человек без этой воли даже при жизни мертв...

Четыре человека осталось в отряде на пустынном скалистом острове Белль: Луняев, Шпаковский, Конрад и сам командир. Расстояние в двенадцать миль отделяло теперь их от мыса Флоры. Нужно было торопиться, - Шпаковский, как недавно Нильсен, стал заговариваться и почти не мог уже ходить.

Как только выдалась теплая погода, отряд отправился в путь.

На каяках разместились по два человека: Луняев со Шпаковским, Альбанов с матросом Конрадом. Лодка Луняева была большей, он взял и большее количество груза.

За все время скитаний в арктических широтах Альбанов и его спутники не помнили такого затишья. Каяки легко скользили по гладкой недвижимой воде, и путешественники уже радовались небывало удачному переходу... Они находились на середине пролива, когда внезапно повеял и сразу же сорвался гремящим шквалом пронзительный норд-ост. Альбанов видел, как меж ломающихся льдин, высоко взлетая на зыби, каяк Луняева понесся в открытое море. В последний раз Альбанов и Конрад видели двух своих спутников...

Густой клочковатый туман навис над проливом и опустился завесой меж двумя малыми судами.

- Нет, мы не выгребем к берегу, - в отчаянии прокричал Конрад. Конец...

- Значит, нам нужно найти большую льдину и переждать шторм на ней, ответил Альбанов.

- Да ведь они же разбиваются на зыби вдребезги!..

- Это единственный выход, Александр!.. Высматривай айсберг - на нем и зыбь не страшна, и ледяные поля... Только взобраться бы...

Еще засветло Альбанов приметил у берега и на течении с десяток ледяных обломков, возвышавшихся над водой метра на два-три. На такой айсберг решил высадиться штурман. А что если зыбь швырнет каяк на острый угол льдины, и они не успеют отгрести, удержаться на волне? Это будет неизбежная гибель. Но пусть даже успеют они выбраться на айсберг, - что можно предпринять без каяка? Нет, каяк надо спасти.

- Вспомни-ка, Саша, сколько раз выручала нас наша решимость! - уверенно говорил Альбанов.

В сером густом тумане, среди поминутно сталкивающихся льдов, они отыскали невысокий айсберг. Им удалось взобраться на верхнюю, узкую площадку льдины и втащить каяк.

- Нам только в цирке работать бы, Саша, - смеялся Альбанов, стуча зубами. - Два раза я в воду окунулся с головой, а все же выбрался... Будем жить!