Морские были

Со своей отлично укрепленной на высоте позиции японцы могли бы перебить весь отряд. "Нужна еще одна стремительная атака, - решил Хвостов. - Пусть даже не удастся захватить редут, обрывы и скалы берега будут служить прикрытием для атакующих. А ночью против штыковой атаки русских японцы, конечно, не устоят".

Тода видел, как от амбара на открытую площадь спокойно, неторопливо вышел плечистый русский офицер и как взмахнул он саблей, зовя за собой моряков.

- Цельтесь в него!.. Стреляйте! - завизжал Тода. - Мои глаза готовы радоваться смерти этого дьявола! Цельтесь же верней!..

Но под градом пуль, в поднятой ядрами пыли офицер, а за ним и матросы шли к совсем уже недалекому крутому подъему.

Десантники заняли новую позицию у подножия сопки, вдоль черных базальтовых скал. Здесь отряд Хвостова и застала ночь.

Северный ветер вскоре завесил звезды черным пологом туч; сырой и холодный туман окутал низины острова.

В полночь, когда японцы притихли, Хвостов отослал на берег трех моряков: они должны были доставить с кораблей боеприпасы. Другая группа направилась в разведку, в обход японских редутов. Разведчикам предстояло обследовать возведенные японцами валы и отыскать наиболее удобные подступы для штурма.

Тревожной и необычно долгой была эта ночь. Дозорные, разместившиеся по склону сопки, напряженно всматривались в темень. Время от времени слышался их условный свист. Где-то у самых редутов иногда раздавались одиночные выстрелы.

Давыдов находился в одном из передовых дозоров. С первой и до последней минуты боя он появлялся на самых опасных участках этого малого фронта.

Теперь, в непроглядной темени ночи, Хвостов тревожился за своего друга еще больше, чем в те бесконечные минуты, когда оба они лежали под огнем вражеской батареи, когда поднимали в атаку стрелков. Возможно, многочисленный гарнизон японцев готовил ночную вылазку, чтобы отсечь отряду путь к морю?.. Уж очень подозрительной была эта немая, напряженная тишина.

К рассвету матросы, посланные на корабли, возвратились. Хвостов услышал веселые возгласы, смех. С жадностью разбирали стрелки патроны, и некоторые уже нетерпеливо поглядывали на командира.

Хвостов ждал донесения разведки. Что случилось на сопке с четырьмя смельчаками? Неужели японцы схватили их? Вглядываясь в смутные очертания редута, Хвостов заметил вдруг на валу несколько человеческих фигур. Они спускались с укреплений.

- К бою! - скомандовал он. - Японцы идут в атаку.

Но сверху, со стороны редутов, донесся радостный крик, и Хвостов отчетливо расслышал одно слово:

- ... бежали!

Запыхавшийся разведчик доложил:

- Они бежали ночью! Бросили все и бежали. В складах полно оружия, товаров, одежды...

Осматривая крепость и трофеи, Хвостов удивленно заметил:

- А ведь здесь можно было бы целый год выдержать осаду! Как видно, жгла им подошвы чужая земля...

В середине июля "Авось" и "Юнона" прибыли в Охотск. Первыми на берег были доставлены раненые солдаты и моряки. Взволнованная толпа бережно подхватила носилки. Промышленники, охотники, солдаты, корабельщики, рыбаки в молчании обнажили головы...

А еще через несколько минут со шлюпки на борт "Юноны" тяжело взобрался дородный медлительный начальник порта, господин Бухарин. Не спросив командира, он с трудом протиснулся в дверь офицерского салона и небрежно развалился на диване, едва ответив на приветствие Хвостова.

- Итак, молодой человек, - проговорил он, отдуваясь и щуря маленькие водянистые глаза, - кажется, вас можно поздравить с победой?

- Мы выполнили свой долг и предписание камергера, господина Резанова, ответил Хвостов.

- Эти мортиры, конечно, трофеи?..

- Да, мы их взяли в бою.

Толстый сановник хитро усмехнулся:

- Кажется, в трюмах имеется и еще кое-какой груз?

- У берегов Сахалина, возвращаясь в Охотск, - докладывал Хвостов, - мы встретили четыре японских корабля. Они шли на Итуруп с боеприпасами и подкреплениями для японского гарнизона. Мы отобрали у этих пиратов оружие и порох, японцев высадили на берег, а корабли сожгли.

- Отличная работа! - воскликнул Бухарин, попрежнему чему-то усмехаясь. - На этих японских кораблях нашлось, конечно, и золотишко?..

Хвостов расслышал в этих словах оскорбительный намек.

- Мы не искали золота, господин начальник. Тем более, чужого. Мы выполняли приказ камергера, - ответил Хвостов. - Я с гордостью могу сказать: мы отстояли наши острова.

Бухарин хихикнул и подмигнул:

- Я спрашиваю, понимаете ли, секретно... Все это останется между нами. Не так-то вы просты, чтобы вернуться с голыми руками! Но я-то ведь не собираюсь доносить. Надеюсь, мы понимаем друг друга?

Так вот что интересовало Бухарина! Этот хабарник рассчитывал поживиться... На чем? На крови матросов и солдат?.. С каким удовольствием Хвостов немедля вышвырнул бы его с корабля! Однако он помнил, что перед ним начальник порта - лицо, облеченное в этих краях почти губернаторской властью. Сдержавшись, он сказал:

- На корабле, где еще не смыта кровь героев, я прошу вас не вести со мной подобных разговоров.