Морские робинзоны

 Известный плотоводец американец Уильям Уиллис, совершивший два беспримерных в истории мореплавания одиночных  рейса в Тихом океане, в 1954 и 1963-1964 годах, говорил:  «Для чего я построил плот и плыву все дальше в глубь Тихого океана, в тех его просторах, где редко проходят корабли. Это не прихоть и не просто приключение… Пусть мое путешествие  будет испытанием духа и поможет тем, кто терпит кораблекрушение в открытом море».

Человек по природе своей любопытен и любознателен, и эти его свойства сыграли немалую роль в открытии мира. Во все века и эпохи человек задавал себе вопрос: «А что же там, за горизонтом?»

 Рассказывая о своей поездке в США осенью 1969 года, наш  космонавт и ученый Константин Петрович Феоктистов говорил: «Человек хочет проникнуть в новые, ранее неведомые ему бесконечно далекие сферы. Его влечет жажда поиска, потребность знать. Вот что двигало Юрием Гагариным, двигает всеми советскими космонавтами, учеными, инженерами, которые видят в исследовании космоса одну из важнейших задач научно-технического прогресса. Я убежден, что, готовясь к плаванию на своих каравеллах, Христофор Колумб в какой-то степени втирал очки королю и королеве, когда говорил о заокеанских сокровищах… Он просто искал и хотел найти нечто новое.

Любознательность, любопытство были и остаются одним важнейших рычагов человеческого прогресса. Вот что я говорил американским коллегам, и, как мне показалось, многие из них тоже думают так…»

Многих мореплавателей-одиночек влекло любопытство и любознательность. Шестнадцатилетний Робин Ли Грэхем отправился в кругосветный рейс, чтобы увидеть мир, увидеть самые глухие уголки нашей планеты. Вероятно, еще целую сотню одиночных мореплавателей можно отнести к разряду любопытствующих путешественников.

«По чести говоря, меня влекло любопытство узнать, что, как и почему, но не с чужих слов, а самой». Эти слова принадлежат Энн Девисон — первой женщине, пересекшей Атлантику на одиночной яхте.

Любопытство и любознательность и, если хотите, неутомимая жажда поиска останутся побуждающими мотивами, которые будут звать в одиночное океанское плавание под парусом и в двадцать первом, и в двадцать втором веках…

Кроме любознательности и жажды поиска многие из мореплавателей-одиночек совершали свои рискованные предприятия попросту из любви к морской романтике, из любви к соленому ветру, наполнявшему парус его суденышка.

«…Полного счастья я не могу испытать на суше, я непрестанно думаю о крепком запахе дегтя, о резком морском ветре», — говорил французский мореплаватель-одиночка Ален Жербо.

Романтиками и людьми соленого ветра были и один из родоначальников племени морских робинзонов — Джошуа Слокам, и наш современник Леонид Телига, и многие-многие другие капитаны «ореховых скорлупок». Для этих морских волков высшим наслаждением было плыть навстречу зорям в необъятных океанских просторах. Именно они остались последними приверженцами гордого белого паруса в век танкеров и атомоходов.

Это они утверждают:

Парусный флот — дворянство

морей,Высшая знать океановЮ. Смуул

Некоторые из мореплавателей-одиночек уходили в океанские плавания, надеясь обрести там полную свободу, освободиться от пут мелочного и лживого цивилизованного западного мира.

 Французский студент-лингвист Рене Лекомб стал солдатом, когда в начале 50-х годов велись боевые действия в душных джунглях Индокитая. «Вы — носители европейской цивилизации», — твердили Рене и другим солдатам офицеры экспедиционного корпуса. Немного потребовалось времени Лекомбу, чтобы разобраться в истинном положении вещей. Участвовать в бессмысленной и жестокой бойне стало для него мучительно. И когда его раненого подобрали санитары, он наряду с острой телесной болью чувствовал и душевное облегчение: «Теперь воина для меня окончена!»

Вернувшись во Францию, он, умудренный горьким опытом,  совсем другими глазами смотрит на социальные отношения в цивилизованном буржуазном обществе. Он с партией охотников на слонов сначала отправляется в дебри Центральной Африки, а затем на плоту из сосновых бревен в одиночку через Атлантический океан. Это было одновременно и бегством от европейской цивилизации и стихийным протестом против нее. Вместе с тем он почувствовал, что рожден быть путешественником.  «Я выбираю путешествия как способ самовыражения, — говорил Лекомб, — точно также, как и другие выбирают музыку или рисование».

Лекомба можно рассматривать как преемника другого французского мореплавателя-одиночки 20-30-х годов — Алена Жербо, стремившегося найти в просторах Тихого океана островок, не затронутый европейской цивилизацией.

Среди одиночных мореплавателей были и такие, которые подняли парус, спасаясь от крушения в «житейском море». В побуждающем мотиве Джона Колуэлла что-то от рыцарских времен. На маленьком тендере «Язычник» он, смутно разбирающийся в парусах и мореплавании вообще, поплыл через  Тихий океан, стремясь в Австралию, где ждала его жена Мэри. У Колдуэлла просто тогда не было другого, более простого выхода попасть в Австралию.