Морской фронт

Здесь-то, на командном пункте майора Туроверова, 15 ноября и состоялась моя первая встреча с гидрографом Ладожской военной флотилии лейтенантом Е. П. Чуровым. (Ныне он доктор технических наук, начальник кафедры Военно-морской академии.) Ему, тогда еще очень молодому офицеру, поручили сформировать гидрографический отряд и произвести ледовую разведку озера. От результатов этой работы зависело и решение о прокладке дороги через Ладогу.

Беседа с Чуровым убедила меня, что я имею дело с толковым, образованным офицером, который сделает все, чтобы выполнить задачу. Под стать ему были его помощники, прибывшие из Ленинграда: старший лейтенант В. Купрюшин и лейтенанты В. Н. Дмитриев и С. В. Дуев. В распоряжении гидрографов была команда из десяти матросов. Настроены все были бодро, работали дружно, быстро. Приготовили пять финских саней, на них установили компас, уложили вехи, пешни, лыжи.

Лейтенант Чуров уже облетел озеро на самолете У-2 с летчиком Топаловым. Выяснилось, что ледовая кромка еще довольно близка к Шлиссельбургской губе и проходит примерно по параллели мыса Морье.

Чуров докладывал мне у карты:

— По намечаемой трассе лед пока очень тонок. Снега на нем почти нет, поэтому большую часть пути экспедиции предстоит пройти пешком. Но лед, видимо, быстро окрепнет, так как ожидается понижение температуры до двадцати градусов.

Я потребовал от гидрографов быть осторожными.

Путь экспедиции пролегает всего в нескольких километрах от противника. Вражеские дозоры могут выйти на лед и захватить наших разведчиков.

В сумерках гидрографы двинулись в путь. О выходе их сообщено было в Кабону — на противоположный восточный берег озера.

Позже Чуров рассказывал:

— Спустились мы на лед, вокруг — тьма-тьмущая! Небо заволокли тучи, ни зги не видно… Связались попарно сигнальным фалом и идем на расстоянии двадцати метров друг от друга. Впереди с компасом на санках шагаю я, за мной — лейтенант Дмитриев саженным циркулем отмечает пройденное расстояние. Вслушиваемся, чтобы не наткнуться на вражеские дозоры. Лишь изредка осторожно фонариком подсвечиваем компас. Справа видны орудийные вспышки, доносится гул артиллерийской стрельбы, иногда совсем близко слышен треск пулеметов.

В стороне двигалось наше боевое охранение — три матроса. Старший из них, Королев, шел на лыжах с шагомером. Через каждые 500–600 метров пробиваем лунку, измеряем толщину льда, ставим вешку. Ночью мороз усилился. «Стало быть, лед будет крепче», — радовались мы. Но вдруг лед под ногами стал плавно колыхаться. Остановились. Измерили толщину льда и ахнули: всего лишь пять сантиметров! Так можно и на дно загреметь, всю операцию провалить… Еще более осторожно двинулись дальше. Лед как будто устойчив. Пошли быстрее. И вдруг снова под ногами «мертвая зыбь»… Топали мы так часов пять, решили отдохнуть. Сделали небольшой привал, поделили взятую с собой еду. На каждого пришлось 800 граммов соленой трески, 250 граммов хлеба и по три кусочка сахару. Тем временем густые облака рассеялись, и в ночном небе замигала Полярная звезда. Стало веселей. По звезде сразу же определили отклонение компаса. К моему ужасу, достигало оно сорока градусов. С таким компасом и в лапы к врагу можно попасть.

Решили ждать рассвета. Мороз все больше крепчал, пробирал до самых косточек. А когда взошло солнце, невдалеке к северу четко обрисовался в рассветной дымке маяк на мысе Осиновец. Значит, экспедиция наша всю ночь плутала по льду и ушла от берега всего на пять миль…

Гидрографы хотели продолжить путь, но лейтенант Дмитриев во льдах повредил ногу. Положили его на сани и повернули к маяку. Но вскоре пришлось остановиться: дорогу преградили береговые торосы. Чуров передал сани со всем снаряжением матросам, а сам взвалил Дмитриева на спину и километра два нес его через торосы до землянки на берегу у маяка…

Рано утром нам на командный пункт вдруг донесли, что лейтенант Дмитриев доставлен в санчасть. В какую? Что с ним? Пока мы это выясняли, Чурова и след простыл. Снова проверив свои расчеты и пополнив скудные запасы продовольствия, он, вновь отправился в путь. На этот раз все обошлось благополучно. К утру 17 ноября трасса через Ладогу была проложена. Ее обставили вешками, толщину льда нанесли на планшет. На следующий день, несмотря на усталость, наши гидрографы провели по льду первые две подводы с хлебом из Кабоны на западный берег озера. Сразу же приступили к оборудованию трассы ацетиленовыми фонарями и мигалками.

После нашего доклада о результатах разведки Военный совет Ленфронта 19 ноября принял решение оборудовать через озеро автомобильную дорогу. Работы развернулись немедленно.