Морской лорд

— Дамаск! — произнес он восхищенно. — Я видел меч из такой стали у Роберта Нормандского, мне его слуга показывал. Говорили, что тоже заплатил золотом по весу.

— Зимой научу тебя делать такие, — пообещал я.

— Ты умеешь делать дамаск?! — не поверил Йоро.

— Делать не умею, но знаю, как. Мне выдал секрет кузнец-христианин из Дамаска, которого я вызволил из плена и помог добраться домой, — на ходу сочинил я.

Действительно, теоретически я знал, как сделать дамаск — многократно сварить и проковать твердую высокоуглеродистую сталь и мягкое железо, а также рафинированную сталь — из однородной стали выжечь все вредные примеси и равномерно распределить в ней углерод и литой булат — очень медленно охладить расплавленную высокоуглеродистую сталь или мелко ее нарубить, смешать с чугуном, а потом нагреть в тигле, пока не расплавится чугун, и резко опустить в воду со льдом, охладив до температуры восемьсот градусов, благодаря чему образуются карбидные матрицы со структурой алмаза.

— Если он меня не обманул, — на всякий случай подстраховался я: между теорией и практикой слишком много ошибок.

— Так давай проверим, — предложил кузнец.

— Зимой надо делать, — сказал я, решив начать с литого булата, как наиболее простого. Чтобы переменить тему, спросил: — А почему у тебя помощника нет? Опыт свой в могилу заберешь?

— Не лежит у нынешней молодежи душа к кузнечному делу. Все хотят быть воинами, — тяжело вздохнув, признался Йоро. — Мой внук теперь только о тебе и говорит, не до кузницы ему.

— Ты ведь тоже начинал, как воин. Может, и он со временем пойдет по твоим стопам, — сказал я.

— Я так долго не проживу! — пошутил старик.

Дома меня ждала полная тарелка вареной трески. Наверное, по меркам деревенских, так выглядит изобилие, но меня уже воротило от рыбы. На столе была и чашка с медом. Пока не было матери и сестер, мы с Эйрой уплели его весь, зачерпывая кусками лепешки.

— Скажешь, что я всё съел, — предупредил ее.

— Угу, — промычала Эйра, облизывая испачканные медом пальцы.

Я отнес лук, вставки, спусковой механизм и наконечники Гетену. Он закончил делать ложе, занялся изготовлением ложек. Объяснил ему, что, где и как присоединить, чтобы получился арбалет. Заказал и три рабочие тетивы и одну вспомогательную. Даже без двух пальцев на правой руке, Гетен ловко управлялся, по крайней мере, лучше меня.

— Пальцы тебе хоть за дело отрезали? — шутливо спросил я.

— За дело, — ответил Гетен, скривив губы в жестокой, мстительной улыбке. — Только в тот раз мои стрелы четверых отправили в ад.

Мы договорились об оплате треской, и я пошел домой, чтобы отдохнуть перед тренировкой с пацанами. Учу их самому простому — блокировать и наносить удары на разных уровнях и с разных направлений. Более сложное им вряд ли пригодится: фехтовать здесь пока не с кем.

Во дворе мать с дочками солили и укладывали треску в бочки. Одна бочка была уже полна, хватит и на вторую. Дона что-то тихо сказала Фион. Когда я зашел в дом, чтобы переодеться для тренировки в шерстяные штаны и рубаху, Фион поставила передо мной пару ношеной обуви, напоминающей наши армейские берцы, только более легкие, из тонкой кожи и с немного загнутыми кверху, острыми носками. Вчера я пожаловался, что не привык ходить босиком, а в сапогах тяжело. Намек мой поняли. Берцы были сделаны на кого-то с меньшей ногой, но с запасом, под шерстяной носок. Без носков они были мне как раз впору. Пока обувал их, Фион принесла еще кое-что. Это был меч длиной сантиметров восемьдесят и шириной четыре, обоюдоострый, с выемками посередине от рукоятки и на треть не доходя до острия. Наточенный и ни пятнышка ржавчины, хотя, уверен, несколько лет пролежал без дела. Крестовина чуть загнута вперед. Рукоятка обмотана медной проволокой. Навершие из кости в виде раскрытого веера. Весит около полутора килограмм. Ножны деревянные, обклеены тонкой кожей, а на конце медная вставка.

— Это меч моего отца, — гордо сказала Фион. — Он был вождем.

— Я тоже буду вождем, — заверил ее и поцеловал в лоб, по-отцовски.