Морской лорд

Коню старшего рыцаря было лет десять, второму вороному — около пяти. Я выбрал второго, который еще не набрался дурных привычек. Жеребец сначала шарахнулся от меня и оскалил зубы, но я уже был не тем неопытным наездником, которого такое испугало бы. Взял его под узду крепкой рукой и подержал немного, пока конь успокоился. Удила мундштучные. Ремни узды и поводья очень широкие, с густо наклепанными на них металлическими бляхами, которые служили, как понимаю, для дополнительной защиты от рубящих ударов меча. На жеребце был глубокий чепрак — войлочная накидка на спину — с длинным, имеющим отверстия, нижним концом и надетый на седло, для переднего и заднего выступов которого имелись прорези. Подпруга проходила поверх чепрака. Стремена треугольные, а не полукруглые, к каким я привык в Византии. Я вскочил на коня, который возмущенно всхрапнул, а потом встал на дыбы. Убедившись, что от меня так просто не отделаешься, жеребец признал мое право скакать на нем.

Мои матросы быстро раздели крестьян и долго повозились с рыцарями. Добыча была связана в узлы, приторочена вместе с оружием и щитами к седлам. Только копья держали в руках. Умфра, близнецы и еще один матрос сели на лошадей. Мы с Умфрой остались в аръергарде, а остальных конных послал в авангард. Шестеро пеших гнали овец, часть отары, с полсотни голов. До поворота в лес двигались быстро, а потом я приказал снизить темп. Вряд ли в ближайшее время за нами будет погоня. Если вообще будет. Не думаю, что соседний рыцарь родня нашему, что захочет рисковать головой из-за чужих баранов.

Прилив только начался. Наш шлюп лежал в мягком иле, погрузившись в него на полметра, если не больше. На него поднялись двое матросов, спустились в трюм и сгребли сено к бортам. Еще двое занялись свежеванием барана и варкой мяса. Остальные погрузили в трюм четырнадцать овец. Затем завели на палубу перед мачтой двух вороных жеребцов. Там спутали им передние ноги и привязали поводья к мачте, возле которой свалили всю заготовленную утром траву. Чтобы лошади не шарахались в стороны, натянули по бокам два каната на высоте их туловища. На всякий случай я приказал никому не приближаться к жеребцам без крайней надобности. Между трюмом и банкой рулевого, сложили трофеи. Когда сварилось мясо, перенесли котлы на шлюп, отдали швартов, подняли якорь и сели обедать. На этот раз моя команда ела медленнее. Привыкают к хорошей жизни.