Морской почерк

Главное, что нам благоприятствовало, это – погода. В 8 ч. в вахтенном журнале я записал: ветер S – 2 балла, пасмурно; море-2 балла; видимость 10 миль; t° +10 °C. В 11 ч. нас обогнал отряд кораблей, идущих с десантом на Кунашир. Обменялись опознавательными. Всё шло отлично. Как нас встретят японцы, мы не знали. Приказано было приготовиться к бою, но первыми не стрелять. Ночь нас застала в проливе Екатерины. Погода всё улучшалась. В 4 ч. ночи 1 сентября наступил полный штиль и в воздухе, и на море. В 4 ч.36 мин. определились, насколько это было можно сделать по существующей карте. Около 7 ч. утра открылся Шикотан. Последние полтора часа пути до него были самыми мучительными: на сопках стояли японцы и смотрели на наши корабли, они не стреляли. На наиболее высокой сопке просматривалось какое-то здание, около него находилась довольно высокая мачта, а на ней – флаг. Какой – в точности разобрать было трудно. С мостика остров виделся как сплошная гранитная стена – ни заливчиков, ни входов в бухты. “Как же будем заходить, – думал я, – ведь карты-то нет! Куда же заходить?” Но тут же отгонял от себя эту мысль – впереди шёл тральщик с бортовым номером 139. Наверное, он знает, ему и “карты в руки”, как сказал командир.

И, вдруг, не дойдя до сплошной гранитной стены кабельтовых 20–25, мы все увидели, как прямо из неё выскочила шхуна, повернула вправо и на максимальных ходах (это было видно по буруну за кормой) пошла на обход острова с северо-востока. Головной тральщик ТЩ-594 немедленно погнался за ней, дав нам возможность действовать самостоятельно. Мы, естественно, стали держать на то место, откуда выскочила шхуна, обнаружили узкий, как коридор, вход с очень высокими, почти отвесными стенами и, не раздумывая, пошли в него. Как нам представлялось (на глаз!), глубины это позволяли. Выйдя из коридора, мы увидели небольшую удобную бухту с отлогим берегом в её вершине и с деревянным пирсом, к которому мы и направились. В 9 ч.10 мин. пришвартовались к пирсу. Немедленно на берег отправилась десантная группа во главе со старшим лейтенантом медицинской службы Крыловым. Тут же начали выгрузку вооружения и высадку людей.

Тральщик, шедший за нами, пришвартовался к пирсу несколько раньше, и почти одновременно с нами окончил высадку десанта. А тральщик, погнавшийся за шхуной, догнал её, привёл на буксире в бухту и пришвартовался к пирсу чуть позже нас.

Случай с ТЩ-594, погнавшимся за шхуной и приведшим её в бухту, почему-то не зафиксирован ни в одном из известных мне документов. А, между тем, он вызвал разные толки у офицеров кают-компании. Так, например, наш механик, Свет Никольский, был убежден до конца жизни своей (его, увы, не стало в 1986 г.), что флагман струсил заходить в бухту первым (мало ли что, вдруг мины) и нашёл повод, чтобы уклониться. Я лично так никогда не думал. Мне казалось, что просто у него проснулся азарт погони, и он кинулся за шхуной. Конечно, в данном случае он поступил не как флагман, а как мальчишка. Но с некоторых пор у меня появились сомнения относительно места флагмана: а был ли он на головном тральщике? Не находился ли он на концевом? Единственное, что меня смущает – это сигнал, данный нам головным: “Действуйте самостоятельно”. Вот мы и действовали.

Весь день 1 сентября мы простояли у пирса. Днем я с командиром немножко походил по острову в районе бухты. Он был превосходно укреплен, весь изрыт ходами сообщений, полностью скрытыми в земле и имеющими такую высоту, что я, при росте 182 см, мог ходить по ним, почти не сгибаясь. Ширина, правда, у них была невелика, не больше полутора метров. Во второй половине дня полным хозяином острова стал батальон, прибывший с нами, и уже в 18 ч. в распоряжение начальника штаба этого батальона мы выслали обход в количестве восьми человек.

Несмотря на то, что на острове находился значительный и прекрасно вооруженный гарнизон и всё его вооружение пребывало в целости и сохранности, боезапаса к нему не оказалось. Не было найдено ни одного винтовочного патрона, не говоря уже об орудийных снарядах, минах и пр. По всей вероятности всё было своевременно утоплено. Японский генерал-майор Дзио-Дой, начальник гарнизона, якобы говорил (я сам его не слышал и даже не видел, пользуюсь показаниями свидетелей), что приказ о капитуляции он получил за шесть часов до нашего прибытия на остров. Впоследствии, познакомившись с тем, что происходило на других островах, в частности на Итуруппе, я вполне это допускаю: начальники островных гарнизонов знали и о приказе своего Императора, и о капитуляции японских войск в Манчжурии и на Сахалине, но они ждали приказа командующего войсками на Курильских островах, предписывающего капитуляцию войск. А такого приказа очень долго не было.