Морской путь в Индию

На западном побережье Португалии, на полпути между рекой Тежу и мысом Сан-Висенти, в шестидесяти милях по прямой линии к югу от Лиссабона, стоит маленький приморский городок Синиш. От городка рукой подать до мыса, который носит то же название. Городок располагает маленькой гаванью. От берега в направлении мыса тянется похожий на палец гористый выступ, образуя узенькую бухточку, слишком тесную для более крупных судов, но достаточно вместительную, чтобы принять и приютить живописные рыбачьи лодки, издавна выходившие отсюда в море и возвращавшиеся с богатым уловом.

Эту маленькую бухточку, согретую лучами южного солнца, огибает извилистая золотистая полоска песка, затем берег довольно круто поднимается. Он описывает пологую кривую, подобно древнегреческому театру, и весь порос темнозеленым кустарником; здесь выделяются пламенно-желтые цветы тожу

— дрока, блестящими пятнами разбросанного по берегу: его редко встретишь в другом месте. По обеим сторонам мыса почти к самой воде спускаются темные сосны, а с террасы склона, словно следя за сменой прилива и отлива, наклоняются к морю пальмы.

От берега моря вьется песчаная дорога, взбегая на холм, где расположен укрывшийся от западных морских ветров Синиш. Домики, покрытые красной черепицей и окрашенные в яркие цвета — белый, желтый, зеленый и розовый, — которые столь дороги сердцу португальца и в которые он окрашивает свои жилища, куда бы он ни попал, даже в Бразилию или в далекое Макао, — то лепятся по склону холма, нависая над морем, то тянутся к белым песчаным дюнам, образуемым здесь повсюду прибрежными ветрами. И хотя цвета эти поблекли и потускнели от времени, ветра, солнца и тумана — они представляют собой резкий контраст с серыми зубцами и башнями древней крепости Синиша, к самым стенам которой подбираются, будто стремясь найти защиту от стихий, дома горожан. Дома здесь по большей части низенькие, каменные, многим из них по нескольку сот лет. Тут и там зеленеют маленькие огородики, обнесенные тростниковым плетнем. Ростки посаженных овощей с трудом пробиваются сквозь песчаную почву. На западной окраине города, в сторонке, стоит старинная скромная церковь Носса Синьора даш Салаш (богоматери Салашской). Ее белая кровля и стены — до странности похожие на Аламо и на миссии Калифорнии и американского Юго-запада[202] — видны с моря за много миль: более шести столетий они были радостным ориентиром для рыбаков и мореходов, напрягавших зрение, чтобы увидеть первый клочок родной земли.

Окраины города очаровательны. У подножия склона, по окатанным водой валунам, неподалеку от естественного скалистого волнолома, течет прозрачный мелкий ручей. По утрам здесь с давних времен собирались женщины полоскать белье; весело смеясь и щебеча, как птицы, наклоняясь и распрямляясь, они скребли, полоскали, выкручивали, а затем расстилали на скалах вымытое белье для просушки, которое пестрело здесь яркими пятнами голубого, красного, белого, зеленого цвета. Когда солнце стояло над головой, вода в гавани мерцала бледнозелеными и розовыми искрами, отливала аметистами и бирюзой, сверкала на поверхности сапфирами, алмазами и изумрудами. Меж черных остроконечных скал бурлила темносиняя вода, пенясь и грохоча, в брызги разбивались об утесы обессиленные громадные волны Атлантики, течение подхватывало и уносило охапки пурпурных и зеленых, как яшма, водорослей. Посреди гавани находился маленький островок Пессигеиру, а на нем развалины заброшенной крепости и часовни. На север простирались голые песчаные дюны Прая-ду-Норти, на юго-восток поднимались окутанные туманом далекие вершины Серкал, Монашки и Сан-Домингуш[203]. При ясной погоде далеко на юге можно было разглядеть и мыс Сан-Висенти; он, как последний страж материка на западе, вздымал свою скалистую вершину, бросая вызов жестоким штормам Атлантического океана. В Синише вся жизнь была связана с морем, море было кормильцем и поильцем — пески делали земледелие невыгодным. Целые столетия, может быть, еще до того, как три тысячи лет назад на своих больших галерах плыли вдоль этих берегов по пути к Оловянным островам финикийцы, жители синишской гавани добывали себе пропитание на океане. Они и сейчас отплывают на запад с сетями, а их крепкие женщины присматривают за домом и детьми; а когда тяжело нагруженные серебристой рыбой лодки возвращаются, жены и дочери выходят на самый берег, чтобы своими руками помочь выбрать из лодок улов. И сейчас, как и в старину, бронзовые от загара рыбаки по-прежнему расстилают на солнце для сушки и тут же чинят свои красновато-коричневые сети, прорванные где-либо случайным камнем или рыбой. Они говорят о приливах и отливах, о ветрах, о крушениях и передают друг другу сказания, такие же древние, как само мореплавание, как первые поколения людей, ходивших на кораблях.