Морской Волк #07-09 - Врата Победы

И потому Мехлис был не то что обижен, разве можно обижаться на Вождя – как удивлен фактом появления возле него людей с особым допуском, как-то незаметно составивших «ближний круг» Первого лица. Равно как и информации с невиданым раньше уровнем «ОГВ» – особой государственной важности, – к которой не было доступа даже у членов ЦК. В то же время нельзя было не признать, что решения, принимаемые новым кругом посвященных, всегда были беспроигрышными – касаемо стратегии, политики, экономики, кадровых решений. Хотя логика их была совершенно непонятна. В крупную немилость впал Хрущев и все, кто был к нему близок. А кое-кто из ответственных товарищей попытался очень осторожно – нет, не помешать, а прозондировать, кто и что за всем этим стоит – и тут же был окорочен, кому-то просто разъяснили пагубность их поступков, в вежливой и не очень форме, кого-то сняли с должности и загнали в самую дальнюю дыру, а кто-то даже и вовсе пропал бесследно. Причем Хрущева и в Средней Азии не оставили в покое – после авантюры с каналом через Каракумы он затеял в Ашхабаде быстрое и масштабное строительство и получил за это окрик из Москвы! Известно ли вам, что Туркмения является сеймоопасным местом, и в случае землетрясения все ваши наспех построенные многоэтажные бараки станут братскими могилами? Построенное принять временной мерой – но с условием расселить и снести не позже сорок седьмого года. Обвинение было явно надуманным – ну не было отмечено разрушительных землетрясений в Средней Азии за последние несколько веков! Хотя и в Ялте тоже, а еще раньше в Мессине, – но не может этого предсказать заранее даже самая передовая советская наука. Так что Хрущев, пребывая в крайней меланхолии – странно, а отчего еще не арестован и даже не снят? – осторожно, по всем оказиям, запрашивал всех своих прежних знакомых о причинах, за что на него так рассердился Сам?

Теперь Мехлис знал ответ. Но ни в коем случае не поделился бы с этим преступником, заслуживающим, на его взгляд, самой суровой кары. Вождя решил грязью облить, как какую-то троцкистско-зиновьевско-бухаринскую сволочь? Вот только Сталин приговаривал побежденных противников – а этот решил уже мертвого, на кого бы при жизни и глаз не посмел поднять, ради собственной выгоды и авторитета? Наплевав, что это взорвет изнутри соцлагерь – в Венгрии едва усмирили, а Китай и Албания так и ушли. И предательство, начатое Хрущевым и завершенное другими к концу века, было тем гнуснее, что великую страну социализма, надежду всего прогрессивного человечества, сдали свои, вышедшие из партии же, а не засланные шпионы и не тайная белогвардейская организация! Как же прав был Сталин, говоря об усилении классовой борьбы по мере развития коммунизма!

И новые мудрые слова Вождя: «Мы ошиблись с лечением. Репрессии нужны, но лишь как хирургия, чтобы отделить уже сгнившее. Но мы же не лечим ножом простуду, а головную боль – топором? И надо помнить, что в стерильных условиях организм теряет устойчивость к микробам. А для иммунитета нужна прививка вакцины – ослабленной культуры бацилл. Именно в этом плане надлежит рассматривать нашу терпимость, например, к церкви. Но особый интерес для нас в этом плане представляют итальянские товарищи. Если у нас единство, однопартийность, – это основа, то по их теории, компартия, оставаясь ведущей политической силой, не должна становиться монополистом, а постоянно подтверждать свое право быть руководящей и направляющей в споре с прочими партиями, включая даже откровенно буржуазные! В перспективе, именно эта „общедемократия“ позволит отмереть и государству – а вытеснение враждебных сил из политической борьбы предполагается не истреблением их партийного актива, а естественным отмиранием опорного класса. Причем это возможно даже в капиталистической стране – план „бархатной революции“, придуманный Грамши, к сожалению, был взят на вооружение нашими врагами, реализовавшими его против нас в конце века. Этот план был невозможен для нас в семнадцатом, мы вынуждены были жить по законам осажденной крепости, форсируя движение вперед через кровь. Теперь же мы сильны – и можем позволить себе ступать мягко».

Теперь Мехлис знал, что делать. Гениальность вождя – проверить новую линию сначала в чужой стране, которая еще очень нескоро вой дет в СССР. Впрочем, Союз в этой истории будет иметь совсем иной смысл – именно союз государств, вокруг центрального русского ядра, включающего в себя по окраинам культурные автономии. С течением времени новые республики перейдут в разряд автономий – и таким образом, СССР постепенно распространится на весь мир. Возможно, даже без войны, если итальянские товарищи окажутся правы. Будет тяжело – но когда коммунисты боялись трудных путей? Потому что контролировать ситуацию куда сложнее, чем разрешить ее одним ударом.

«А вы посмотритэ, кто у нас будэт нэдоволэн перестройкой, товарищ Мехлис?»