Морской волк. 1-я Трилогия (СИ)

Кто не знает — был такой, идеалист, белый и пушистый, только крыльев не хватает, по версии официальной, в сорок четвертом в Будапешт приехал, спасать евреев (Венгрия оккупирована немцами была лишь в сорок четвертом, прежде вроде как союзник, политика своя). И был он там для них, прямо Мессией — они толпами у шведского посольств собирались, и он всех принимал, брал под защиту, селил в купленных им «экстерриториальных» домах, даже по концлагерям ездил и колонны депортируемых якобы останавливал — и всем выдавал шведские паспорта. Будапешт наши окружили в декабре сорок четвертого, взяли уже в феврале сорок пятого — и этот Валленберг, остававшийся там до последнего, исчез так глухо, что до сих пор узнать никто ничего не может. Считается, что его арестовала кровавая гебня, и сгноила на Лубянке — в подтверждение чего, вроде кто-то там его видел, или какие-то бумаги читал. Те, кто эту версию сочиняли, представляют разницу, между ЭрЭф девяностых (с очередями за визами у иностранных посольств и консульств, и лизанием задницы какому-нибудь высокопоставленному посланцу Запада) — и немецкой оккупацией? Вы кино про войну смотрели? Гестапо, облавы, патрули. Орднунг — всем стоять, не двигаться, бояться! И евреи при этом собираются тысячными толпами? И кто-то скупает дома целыми кварталами, объявляя «экстерриториальной зоной», куда немцам хода нет? И где-то печатаются «временные паспорта», дающие обладателю неприкосновенность от гестапо? А немецкая комендатура в упор не видит всего этого — вместо того, чтобы оптом загрести всех у посольства? А если они сорганизуются и устроят беспорядки? Как в сорок третьем в варшавском гетто где восстание началось, неделю фрицы с танками и артиллерией подавляли. А охрана мест заключения — устав забыла, раз дозволяет кому-то без приказа от своего начальства забирать людей? Так что я скорее поверю, что — в году сорок четвертом, очень многие фрицевские Чины вдруг поняли, что близко Большой Песец — и озаботились получить на всякий случай документы, что я, к примеру, не штандартенфюрер, а бедный шведский еврей (благо, Швеция рядом — из оккупированной Дании на пароме переплыть). Но если просто напечатать (или достать) паспорта, то это до первого разоблаченного, сразу проверять будут всех, кто получал в то время, в том месте.… И тогда кто-то умный (Борман, Гиммлер?) придумал гениальный ход. Где умный человек лист прячет — в лесу? Так организовать этот «лес», толпу бегущих евреев, бог с этими недочеловеками, когда надо свою шкуру спасать! Ну а дальше, дело техники — и похватать показательно кого-то, чтоб все напугались, и комендатуру предупредить, чтоб не мешали, и даже спектакль устроить, с освобождением прямо из лагеря или из колонны. А писал Валленберг некоторые паспорта на указанные ему имена, или просто передавал в гестапо чистые бланки, это уже частности. Потому, подозреваю, напрасно после войны Бормана и еще кого-то в Южной Америке искали — Швеция-то много ближе! Другое дело, что уже после, мирный швед Борман или как-его-там по новому, мог вполне законно бежать хоть в Аргентину, хоть в Австралию. Вот только в НКВД тоже все понимали. И очень хотели бы получить у господина Валленберга ответ на вопрос, ты кому, падла, ксивы выписывал отдельно? Да и прежде, засветился как посредник между Западом и кем-то из фрицевских Чинов — а ну-ка, подробнее, с кем, о чем, где? И стало неприкосновенное дипломатическое лицо — очень даже прикосновенным. А тут, какие-то морячки — тьфу! Хотя справедливости ради, шведского графа и немцы могли. Когда он документы выдал — и тут же стал ненужным, зато много знающим. Никаких зверств — просто, государственные интересы. И единственно, что меня заботило сейчас, касаемо нагличан — это если кто-то из них начнет по корпусу колотить в самый неподходящий момент, привлекая фрицевские глубинки. Вдруг попадется, на всю голову больной? Придется тогда убивать, быстро и жестоко. А пока можно и пойти вздремнуть. Чтобы быть со свежей командирской головой. Но спокойно уйти поспать мне не дали. Как перед Порсангером — традиция, однако!

— Акустический контакт, групповой, пеленг двести сорок, очень слабый. Предполагаю конвой, дистанция сто миль!