Морской волк

Я поглядел на приближавшуюся шхуну, которая уже почти поравнялась с нами; ее отделяло от нас не более двухсот ярдов. Это было стройное, изящное суденышко. Я различил крупный черный номер на одном из парусов и, припомнив виденные мною раньше изображения судов, сообразил, что это лоцманский бот.

- Что это за судно? - спросил я.

- Лоцманский бот «Леди Майн», - ответил Ларсен. - Доставил своих лоцманов и возвращается в Сан-Франциско. При таком ветре будет там через пять-шесть часов.

- Будьте добры дать им сигнал, чтобы они переправили меня на берег.

- Очень сожалею, но я уронил свою сигнальную книгу за борт, - ответил капитан, и в группе охотников послышался смех.

Секунду я колебался, глядя ему прямо в глаза.

Я видел, как жестоко разделался он с юнгой, и знал, что меня, быть может, ожидает то же самое, если не что-нибудь еще хуже. Повторяю, я колебался, а потом сделал то, что до сих пор считаю самым смелым поступком в моей жизни. Я бросился к борту и, размахивая руками, крикнул:

- «Леди Майн», эй! Свезите меня на берег. Тысячу долларов за доставку на берег!

Я впился взглядом в двоих людей, стоявших у штурвала. Один из них правил, другой поднес к губам рупор. Я не поворачивал головы и каждую секунду ждал, что зверь-человек, стоявший за моей спиной, одним ударом уложит меня на месте. Наконец - мне показалось, что прошли века, - я не выдержал и оглянулся. Ларсен не тронулся с места. Он стоял в той же позе, - слегка покачиваясь на расставленных ногах, и раскуривал новую сигару.

- В чем дело? Случилось что-нибудь? - раздалось с «Леди Майн».

- Да! Да! - благим матом заорал я. - Спасите, спасите! Тысячу долларов за доставку на берег!

- Ребята хватили лишнего в Фриско! - раздался голос Ларсена. - Этот вот, - он указал на меня, - допился уже до зеленого змия!

На «Леди Майн» расхохотались в рупор, и судно пошло мимо.

- Всыпьте ему как следует от нашего имени! - долетели напутственные слова, и стоявшие у штурвала помахали руками в знак приветствия.

В отчаянии я облокотился о поручни, глядя, как быстро ширится полоса холодной морской воды, отделяющая нас от стройного маленького судна. Оно будет в Сан-Франциско через пять или шесть часов! У меня голова пошла кругом, сердце отчаянно заколотилось и к горлу подкатил комок. Пенистая волна ударила о борт, и мне брызнуло в лицо соленой влагой. Ветер налетал порывами, и «Призрак», сильно кренясь, зарывался в воду подветренным бортом. Я слышал, как вода с шипением взбегала на палубу.

Оглянувшись, я увидел юнгу, который с трудом поднялся на ноги. Лицо его было мертвенно бледно и зелено от боли. Я понял, что ему очень плохо.

- Ну, Лич, идешь на бак? - спросил капитан.

- Есть, сэр, - последовал покорный ответ.

- А ты? - повернулся капитан ко мне.

- Я дам вам тысячу… - начал я, но он прервал меня.

- Брось это! Ты согласен приступить к обязанностям юнги? Или мне придется взяться за тебя?

Что мне было делать? Дать зверски избить себя, может быть, даже убить - какой от этого прок? Я твердо посмотрел в жесткие серые глаза. Они походили на гранитные глаза изваяния - так мало было в них человеческого тепла. Обычно в глазах людей отражаются их душевные движения, но эти глаза были бесстрастны и холодны, как свинцово-серое море.

- Ну, что?

- Да, - сказал я.

- Скажи: да, сэр.

- Да, сэр, - поправился я.

- Как тебя зовут?

- Ван-Вейден, сэр.

- Имя?

- Хэмфри, сэр. Хэмфри Ван-Вейден.

- Возраст?

- Тридцать пять, сэр.

- Ладно. Пойди к коку, он тебе покажет, что ты должен делать.

Так случилось, что я, помимо моей воли, попал в рабство к Волку Ларсену. Он был сильнее меня, вот и все. Но в то время это казалось мне каким-то наваждением. Да и сейчас, когда я оглядываюсь на прошлое, все, что приключилось тогда со мной, представляется мне совершенно невероятным. Таким будет это представляться мне и впредь - чем-то чудовищным и непостижимым, каким-то ужасным кошмаром.

- Подожди! Я послушно остановился, не дойдя до камбуза.

- Иогансен, вызови всех наверх! Теперь все как будто стало на свое место и можно заняться похоронами и очистить палубу от ненужного хлама.

Пока Иогансен собирал команду, двое матросов, по указанию капитана, положили зашитый и парусину труп на лючину. У обоих бортов на палубе, днищами кверху, были принайтовлены маленькие шлюпки. Несколько матросов подняли доску с ее страшным грузом и положили на эти шлюпки с подветренной стороны, повернув труп ногами к морю. К ногам привязали принесенный коком мешок с углем.