Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы

— Поддержи Муртазу, мой начальник, и тогда требуй службы от меня. На службе я не посчитаюсь ни с кем, будь то дитя родное. Не погляжу, даже если передо мною родственник! Знаешь, бей-эфенди, есть во мне такой нюх: посмотрю на человека, и сразу пойму, честен он или бесчестен… А почему? Потому что такое только от аллаха!.. Было дело, служил я постовым на станции. Так начальство мое порешило: ослабли дисциплина и порядок на станции… Значит, дежурил я как-то ночью и приметил одного, уж больно вид его мне не понравился. Подошел к нему и говорю: «А ну открывай свои чемоданы-корзины!» — «Хык-мык», — в ответ только и слышно от него! «Открывай, гражданин хороший, не противься лучше!» А он в ответ свое: «Хык-мык», и боле ничего… Ну, тут я ему отпустил пару оплеух, сразу шелковым стал!.. Так, думаешь, что у него в чемоданах-корзинах оказалось? И полотенца, и простыни, и банные, и спальные, и пижамы шелковые — клянусь аллахом! — ни в моем доме такого не сыщешь, ни в твоем наверняка. Я его спрашиваю: «Откуда взял, признавайся, негодная твоя душонка!» — «За свои деньги купил!» — отвечает, подлец. Я ему: «Вот отведу в участок, заставлю звезды на небе считать, быстро ответишь правду!..» Молчит, подлец. Говорю: «Ты меня еще плохо знаешь, гражданин разлюбезный! Брошу в подвал, заставлю разуться да пройдусь по пяткам резиновой плеточкой!..»

— Что ты от него хотел узнать? — не выдержав, перебил его директор.

— Вид у этого гражданина уж больно непригожий был, мой директор…

— Ну и что?

— Спер все, без сомнения…

— Заявил кто-нибудь о краже?

— Зачем мне заявление, мой директор?

— Ладно, а дальше?

— Я говорю, есть во мне чутье такое, от аллаха, понятно… Не приглянулся мне этот человечишко. Откуда у голодранца столько дорогих вещей?..

— Как же ты с ним поступил?

— Отвел в участок да со всеми вещами сдал комиссару.

— А комиссар что?

— Что там комиссар — это уж дело не мое. Как счел нужным, так и поступил.

— Да, прекрасно! Отлично!.. Здесь, на фабрике, тоже нужна такая же самоотверженная работа!

— Не изволь сомневаться…

— На Нуха не обращай внимания и на других тоже. Гайка слаба у них, сами службу несут спустя рукава и других подбивают…

— Меня не собьешь, мой директор! Клянусь честью, я знаю, что есть почтение к старшим и долг службы. Не равняй меня с другими… В своем участке я был опорой, на мне все держалось — курсы окончил, от старших хорошую науку получил. И если на службе допущу какую оплошность, пусть с голоду подохну…

— Я тобою весьма доволен…

— С голоду подохну, мой директор, но охнуть не позволю!..

— Все в порядке. Ты теперь…

— А все почему? Потому что служба превыше всего!..

— Конечно, ты прав…

— Есть у меня дочь и сын, они точь-в-точь как я. В классе первыми идут, от старших только похвала да благодарность…

— Сохрани их господь и помилуй!..

— А почему? Потому что я их в строгости воспитал, уважать дисциплину научил.

Директор уже не знал, как его остановить.

— Я хочу, чтобы они понимали, — не унимался Муртаза, — что значит служба, что есть великодушие и благородство. Кто не признает старших, тот аллаха не признает!..

— Совершенно верно! Молодец! А теперь ступай и…

— Так точно, бей-эфенди, немедля отправлюсь.

— Иди и займись своими делами.

— Есть заняться делами.

— А затем…

— Затем приступлю к своим обязанностям, и все будет в порядке.

— Давай!

— Вот только вопрос с курсами очень важен, мой директор.

— Хорошо, хорошо, мы это дело обдумаем…

— Надобно в корне менять все положение на фабрике!

Технический директор молча смотрел на него. Муртаза отдал честь, низко поклонился и строевым шагом вышел из кабинета. В дверях он чуть было не сшиб контролера Нуха и, не обращая на него внимания, промаршировал мимо.

Глядя ему вслед, Нух пробормотал под нос молитву, потом постучал в дверь и вошел в кабинет директора. Увидев Нуха, технический директор принялся смеяться. Нух улыбнулся и укоризненно покачал головой.

— Ну, поводил переселенца? — спросил технический директор.

— Ради бога, лучше не спрашивай, бейим. Как говорится, не было забот, а теперь невпроворот… Ох-ох-ох!

— Им надо уметь управлять, Нух. Тебе ль не знать, что не собаку уважают, а ее хозяина. Ты человек умный, в жизни много повидавший… Мне ли тебя учить? Держи его крепче на поводу, кинь ему кость, пусть рычит, на людей кидается!.. Таких не всякая мать родить способна. Этот человек готов верой и правдой служить!.. Понял, о чем я тебе говорю?..

— Оно-то, конечно, так, — кисло ответил Нух.

— О чем ты?

— Вот ведь в чем неприятность…

— Ну?

— Будто бы ты ему сказал: «Я свою фабрику отцу не доверю, а тебе доверить готов… А на Нуха не обращай внимания, хоть он мне и земляк, только все это пустое…»

Технический директор нахмурился.

— Я не желаю слушать всякие сплетни, Нух. Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь. Я не стану рыть яму человеку, с которым связан узами крови, и не поставлю его на одну доску с никудышным переселенцем, без роду, без племени… Допустим, я так сказал — значит, так нужно было сказать, неужели непонятно?

— Зачем же, очень понятно. Коль надо, так надо, но…

— Опять «но»?