Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы

— Дело скорее не в образовании, а в привычке. Еще не началась музыка, а ты уже выключаешь. Конечно, никогда не сможешь понять. А не поняв, разве полюбишь? И потом, зачем это ты навешал на зеркало всякую ерунду — голубые бусы, черепаховый панцирь?

Сидевший рядом со мной мужчина усмехнулся:

— От сглаза.

— Если бы тот, кто делал машину, считал, что без всего этого не обойдешься, то нацепил бы все эти штучки еще на заводе.

В Чагалоглу он вышел.

— Умник, — сказал, глядя ему вслед, шофер.

— Чего же ты ему это не сказал в лицо? — спросил я.

Он смутился:

— Кто его знает, брат. Может, он из полиции или из командосов[94]. Зачем лезть на рожон?

Братская доля

Перевод С. Утургаури

Сиверекиец[95]

, запыхавшись, ворвался в кофейню.

— Ага! — закричал он, обращаясь к игравшему в карты хамалбаши — старшине грузчиков. — На складе работают другие грузчики!

— Не может быть, брат, — хладнокровно сказал старшина.

Сиверекиец опешил. Он был уверен, что, услышав такое, хамалбаши бросит карты и выскочит из-за стола.

— Ослепнуть мне, ага, если я вру…

— Мы же сторговались по две с половиной лиры за тонну и должны завтра утром начать работу. Откуда же появились другие грузчики?

— Не знаю, появились вот. Пойди сам посмотри!

Хамалбаши не очень-то поверил принесенному известию — сиверекиец считался бестолковым среди грузчиков. «Вряд ли Рефик-бей, хозяин склада, нарушит уговор», — решил он, но все-таки встал, надвинул на брови кепку, поправил наброшенный на плечи темно-синий пиджак и вышел из кафе.

На улице его окружили грузчики, которые уже знали о случившемся. Что же, он должен принять меры, это его, хамалбаши, обязанность подыскивать работу, торговаться, защищать интересы рабочих.

— Как же теперь быть, ага? — продолжал волноваться сиверекиец.

— Что «как быть»? — Старшина нахмурил брови и строго посмотрел на сиверекийца.

— Да с чужими грузчиками?

— Не беспокойтесь, — раздраженно ответил хамалбаши, — пока я жив, чужие грузчики на этом складе работать не будут. Разве мы ходим в другие кварталы, разве кому-нибудь цены сбиваем? Разве это подобает настоящим мужчинам?

— Аллах есть! Нет, не подобает… — дружно поддержали его грузчики. Их лица и руки были черны, одежда покрыта ржавчиной.

— Ну ладно, сейчас пойду разузнаю! — пообещал хамалбаши и быстро зашагал по набережной в своих желтых йемени[96].

Пройдя метров двести, он остановился в широких воротах склада железного лома «Истикбаль». Там стояла пыль столбом. Какие-то люди наполняли железным ломом плетеные корзины, взвешивали их, затем подтаскивали к стоящей у берега барже и сваливали на нее груз.

Толстолицый, широкозадый хозяин склада, увидев в воротах хамалбаши, сразу все понял. Тот стоял, заложив руки за спину и сдвинув брови; кончики его усов нервно подергивались.

— Здорово, ага! — подошел к нему хозяин.

— Что это? Что здесь происходит? — не отвечая на приветствие, зло спросил хамалбаши.

— А что такое?

— Ты, я вижу, нанял чужих грузчиков. А как же наш уговор? Разве не мои ребята должны были работать завтра с утра за две с половиной лиры за тонну?

Рефик-бей, понимая, что ему не отделаться шуточками, взял хамалбаши под руку и повел его на склад:

— Это, конечно, работать должны были вы, но…

— Что «но»? — не дал ему договорить хамалбаши.

— После вас пришли вот они и сбили цену. Ничего не поделаешь — торговля!

— Торговля торговлей, но разве это достойно настоящего мужчины, Рефик-бей?

— Говорю же тебе, дружочек, торговля. А достойно, не достойно — ты это брось. Эти парни на тридцать курушей взяли дешевле. А как поступил бы ты на моем месте?

Наверное, он поступил бы так же, как и Рефик-бей.

— Ты же не сдержал слова! — не сдавался старшина.

Рефик-бей, пропустив это замечание мимо ушей, сунул руку в карман желтых парусиновых брюк.

— Каждый резаный баран подвешивается за свою ногу, — изрек он и втиснул в руку хамалбаши деньги.

Хамалбаши краем глаза глянул на бумажку: «Эге, неплохо».

— А что я скажу грузчикам? — опросил он хозяина склада.

— Я же тебе сказал, арслан[97], каждый резаный баран подвешивается за свою ногу!

— А если они будут настаивать на своем?

— Ну и что? Не убьют же тебя!

— Ну, знаешь ли, голодная собака печь разнесет.

— В таком случае волков бояться — в лес не ходить.

…Сиверекиец сидел на тротуаре перед кофейней. Кепка с погнутым козырьком сдвинута на затылок. Он был твердо уверен, что хамалбаши наведет порядок.

— Наш хамалбаши — лев, а не человек, — говорил он, обращаясь к сидящему рядом парню из Болу. — Не то что Рефик-бей…

— Лев-то лев, да хвостом иногда виляет.

— Кто хвостом виляет? — заинтересовался другой грузчик.

— Да наш хамалбаши, — ответил парень из Болу.

Кто-то невесело засмеялся. Завтра утром у них должна быть работа. А вдруг хамалбаши не сумеет договориться с хозяином склада?

— Задерживается что-то, — вздохнул парень из Болу.

— Да, задерживается…

— Может, пойдем посмотрим?

— Куда, на склад? Зачем?

— Как зачем? — возмутился сиверекиец. — Может, он из-за нас подрался с хозяином и угодил в участок!

Довод сиверекийца показался убедительным. Могло и такое случиться.