Москаль. Повесть

— Вот тутой его документы. Там и фамилия его прописана, — пояснил сержант, достав бумаги с нагрудного кармана гимнастёрки лейтенанта. — Спрячьте покудова от греха подальше.

Светлана взяла у бойца тощий пакетик из вощёной бумаги и машинально засунула в карман джинсов.

— Я извиняюсь, хозяйка. — немного заискивающе спросил сержант. — А вас как величать?

— Светлана, — ответила девушка и на вопросительный взгляд парня добавила. — Светлана Викторовна Холдун.

— Будем знакомы, — заявил боец, — я сержант Павел Будько.

— Очень приятно, — ответила хозяйка и протянула руку для пожатия.

Павел неуклюже пожал девичью руку, покраснев от смущения. Он, не говоря ни слова, развязал свой сидор и выложил на столик буханку чёрного солдатского хлеба, пять банок тушёнки и кулёк с сахаром. Девушка только удивлённо глядела на выкладываемые «деликатесы».

— Мы обязательно заберём командира, — пообещал сержант, козырнул у порога и вышел из дома, догоняя четвёрку своих бойцов.

Танковая рота, подобрав пехоту, двинулась дальше выполнять приказ комбата. Не встретив никакого сопротивления, танки прошли почти всё село и свернули на перекрёстке направо по направлению Хворостинка-Каменка. Заминка произошла перед мостом. На карте Мирошниченко фигурировал деревянный мост и брод, по которому и планировалось переехать на правый берег. Подъехав к реке, командир первого танка старший сержант Чабунин Семён увидел перед собой капитальный каменный мост, перед въездом на который красовались табличка с названием реки и круглые дорожные знаки на отдельном столбе. На верхнем белом кружке с красной окаёмкой фигурировала цифра 40, а на нижнем — 24 т.

Сержант по рации связался с ротным и сообщил о чудесном превращении дерева в камень и железо. Получив команду «Вперёд!», он приказал двигаться на второй скорости на ту сторону реки. Танк, негромко рыча, преодолел около двести метров асфальтного покрытия и оказался на той стороне. Проехав вперёд ещё метров сто, машина остановилась. Чабунин тут же сообщил, что успешно переехал мост, который даже не шелохнулся под многотонной гусеничной громадой.

Он оглянулся назад и обомлел: его взору открылся видавший виды деревянный мост, по которому смогут едва разминуться две встречные конные повозки. Лёгкая дымка клубилась над дощатым покрытием моста. Сержант замер в оцепенении. Невероятность происшедшего ввергла его в состояние полного ступора. Но он являлся опытным воякой, начавшим свой боевой путь ещё под Ельней, поэтому довольно быстро вернулся в нормальное состояние и уже было открыл рот, чтобы заорать в микрофон и отменить переправу.

Семён так и остался сидеть с открытым ртом, наблюдая, как танк ротного неспешно преодолевает путепровод и выруливает к краю грунтовой дороги. Он выбрался из машины, соскочил на землю и побежал в сторону командирского танка, крича и активно размахивая руками.

Мирошниченко, торчащий из танка на пол корпуса, с тревогой следил за бегущим навстречу командиром передового танка, на ходу пытавшемуся сообщить ему что-то. Он из бинокля Петра Холдуна, который так и остался у него после злосчастного выстрела у села Шульгинка, осмотрел окрестности и не заметил никакой опасности.

Сержант подбежал к машине Мирошниченко и прокричал, указывая за спину капитана:

— Товарищ капитан! Мост!

— Что мост, — с недоумением переспросил Иван, машинально обернулся и так и застыл с открытым ртом. Он увидел то, что до него узрел Семён Чабунин: жалкую, почти ветхую конструкцию бревенчатого моста, вибрирующий воздушный поток у его начала и осторожно выползающий танк из этой дымки.

Капитан и сержант удивлённо переглянулись и сделали большие глаза. А танки один за другим через определённый промежуток времени пересекали этот диковинный мост и пристраивались за командиром на обочине.

— Разрешите, товарищ капитан, — обратился Чабунин к ротному, когда два ЗИСа обеспечения: бортовой и бензовоз проехали под деревянной аркой. Он, не озвучивая то, что, собственно, должен позволить командир, но Мирошниченко всё понял без слов и кивнул в знак согласия.

Сержант зачем-то достал из кобуры пистолет и побежал к мосту. В это время последний танк пересёк переправу. Семён взбежал на мост, преодолев лёгкое сопротивление. Ему показалось, что он на мгновение преодолел сопротивление плотной матерчатой завесы. Подкованные сапоги глухо застучали по асфальту. Перед ним вновь возник всё тот же каменный мост, который успешно переехал его танк.