Москалёв. Новобранец космической пехоты

Я послушно вышел и замер по стойке смирно.

— За драку с гражданскими лицами во время увольнения и недостойное поведение рядовой Москалёв переводится в хозяйственный взвод, — отчеканил полковник сногсшибательную новость. — Рядовой, займите своё место в строю нового подразделения.

Мне ничего не оставалось, кроме как ответить: «Есть», и промаршировать в хвост колонны хозвзвода под недоумевающими взглядами Сидорова и моих друзей. Что ж. Командир полка не забыл своего уговора с моим дядькой испортить мне жизнь, чтобы вызвать у меня желание уволиться. А тут такой прекрасный повод. Бедный Игорюша.

Среди солдат хозвзвода в засаленной форме, я один выделялся опрятным внешним видом. У них и командир был какой-то не слишком чистый. Сам он был полным, но форма была явно на два размера больше, чем ему требовалась и висела на нём мешком. Полевая кепка была смята и больше походила на кепку того землепашца, которому я подпалил забор. Господи! Неужели я тоже стану похожим на них? Я представил, как отреагирует Лиза, когда увидит меня в таком состоянии. Позор. С этим надо было что-то делать.

— Ну что, рядовой Москалёв, — сказал прапорщик, командующий хозвзводом, — пошли. Покажу тебе наше хозяйство. На подсобку, шагом марш! — не скомандовал, я прикрикнул он.

Солдаты взвода молча двинулись вперёд и пошли по направлению к свинарнику, опустив головы. Ни дать ни взять, стадо коров на выпасе. Ни строевого шага, ни боевого духа. Да, тяжело мне будет. Хорошо хоть распределение не за горами. Через неделю полку предстояли итоговые учения с высадкой на Луне, а после этого нас раскидают по новым частям. Куда только отправят солдат из хозвзвода? В другой хозвзвод? Вот же попал.

Прапорщик построил нас возле свинарника и начал распределять солдат по местам работ. Кому-то выпало убирать опадающие листья, кому-то выносить мусор, кому-то готовить баню к помывке личного состава. Когда дошла очередь до меня, прапорщик махнул рукой на дверь свинарника:

— Там в углу стоят фляги. Выноси их сюда. Поедешь с Сявой в столовую за помоями. Он уже опытный, покажет тебе, что делать.

Блин! Я совсем забыл про стукача, которого сбагрил на подсобку. И вот теперь мне снова предстояло иметь с ним дело. В этом колхозе, которым командует тип, похожий на тракториста.

Озадачив всех своих солдат, прапорщик ушёл, предоставив нас самим себе.

— Ну, что, Москалёв. Иди за флягами, — ехидно сказал Подцонов. — Недалеко ты от меня ушёл.

— Это как посмотреть, — огрызнулся я. — Если в умственном развитии, то далеко.

— Я знаю, что это ты меня подставил, — прошипел он.

— Я тоже это знаю, — ухмыльнулся я. — И что теперь?

— Я с тобой ещё рассчитаюсь.

— Зубы обломаешь. Ты сам во всём виноват. Нечего было первым меня подставлять.

— Это тебе за то, что меня комиссар ругал.

— А за что он тебя ругал? — поинтересовался я.

— Не твоё дело, за что.

Подцонов понял, что сболтнул лишнего и замолчал, злобно глядя на меня.

— Ладно, не говори, — сказал я улыбаясь. — Я и сам знаю. За то, что ты не смог дать ему ту информацию, которую он с тебя требовал. Он хотел, чтобы ты заставил меня сознаться, что «неизвестный солдат» — это я. Но у тебя ничего не вышло и он накрутил тебе хвоста.

— Я тебя ненавижу! — с чувством проговорил Подцонов.

— Быть стукачом очень плохо, — подначил я, не обращая внимания на его слова. — Это разрушает дух товарищества. Вот, к примеру, в тебе этого духа совсем не осталось. Один только дух стукачества остался.

Сява молча смотрел на меня так, словно хотел взглядом прожечь во мне дыру.

— Хватит на меня пялиться, — сказал я. — Показывай, где тут у вас фляги. Ты же опытный.

Немного посопев, Подцонов молча пошёл в свинарник. Я двинулся следом.

Десяток грязных металлических ёмкостей, размером с небольшую бочку, с ручками по бокам и герметичной откидывающейся крышкой, стояли в дальнем деннике. Свиней в нём не держали, используя его в качестве склада. Тут были и газонокосилки, и различный ручной инструмент, и какие-то мешки, наполненные непонятно чем, составленные в ряд у стены, словом, всякий хлам, используемый в деятельности хозвзвода, которую я никак не мог назвать «служебной». Показав мне, где находятся фляги, Подцонов ушёл, а я, уцепившись руками за ручки, потащил две фляги к выходу.

Пока я их вытаскивал на улицу, Подцонов подогнал колёсную мототелегу, приводимую в движение двигателем внутреннего сгорания. Телега трещала, на манер древнего мотоцикла, и дымила. Увидев её, я присвистнул. Не на антигравах, а на колёсах. Сзади бортовой кузов, спереди два сиденья для водителя и пассажира. Раритет. Да, теперь я не удивлюсь, если увижу и гужевую повозку. Остановив мототелегу у входа в свинарник, он выключил двигатель и принялся помогать мне таскать фляги и грузить их в кузов телеги. Управившись с этим делом, он сел за руль и бросил мне:

— Садись, поехали.

Я уселся рядом. Подцонов завёл свой драндулет и мы, неторопясь, поползли в сторону столовой. Новобранцев увели на занятия и в полку было непривычно пусто.