Москит (том II)

Мне ведь не только операторов опасаться стоит. Простого дозорного даже проще пропустить, а штыком под лопатку заработать хорошего мало. Никакой разницы с ударом мечом, если уж на то пошло.

В тумане приходилось перемещаться с воистину черепашьей скоростью, иначе слишком сильно возрастал риск оступиться и если и не упасть, так нашуметь. А выбираться на каменную осыпь, среди которой совершенно бесшумно текла подковой охватившая нашу высоту речушка, я и вовсе не рискнул. Постоял там немного и двинулся по самой её кромке, то шагая по траве, то ступая на особо массивные валуны, которые не смещались под моим весом, когда на пробу опирался на них ногой.

Вот на одном из таких шагов я и уловил чужое внимание, но воздействие было предельно расфокусированным — тут не били острогой затаившуюся у дна рыбину, тут будто невод в мутную воду забрасывали, вот и успел закрыться, вовремя усилив заземление. Пронесло. Вроде — пронесло.

Сердце зашлось в лихорадочном стуке, пришлось пару минут неподвижно простоять на месте, прежде чем я успокоился достаточно и смог продолжить движение. Мало-помалу туман начал сгущаться, камни стали влажными и скользкими. Изредка я рисковал ослабить экраны, коими отгородился от энергетического фона, и с каждым разом всё чётче и острее ощущал разлитую в пространстве сверхсилу. Та казалось лишённой малейшего намёка на структуру, это совершенно точно не было каким-то целенаправленным воздействием, скорее уж просто рассеивались отходы. Ослабляя заземление, я неизменно ёжился — очень уж неприятным холодком пробирало, а ещё эти энергетические излишки просто выводили из себя своей неправильностью. И никак не удавалось понять — почему.

Нихонцы действовали крайне неряшливо, их не оправдывали даже колоссальные объёмы проделанной работы. Насколько удалось разобрать, к охлаждению воздуха привлекли сразу несколько операторов-слабосилков, а те и сами по себе с неба звёзд не хватали, и друг с другом взаимодействовали из рук вон плохо.

Теперь я знал наверняка, что туман создан искусственно, но знание это мне ровным счётом ничего не давало. Если уж на то пошло, простое подтверждение догадки о грядущем штурме отнюдь не стоило того риска, коему я подверг себя, спустившись к реке. Я ведь ни диспозиции врага не выяснил, ни оказать содействие в нейтрализации чужих операторов не мог. Требовалось разобраться в происходящем, в идеале — пустить вражеские приготовления по ветру.

По ветру? Точно!

В низине установилось полнейшее безветрие, именно недвижимость воздушных масс и не давала рассеяться туманной пелене. Что я мог с этим сделать?

Что-то ведь мог, так?

Очень осторожно и воистину мучительно-медленно я начал пробираться вперёд, заодно понемногу сдвигался от края каменной россыпи к речушке. Старался ступать осторожно и не шуметь, не пинать булыжники и не расплёскивать сапогами воду и брёл отнюдь не просто так, а ориентируясь на проблески ясновидения. Искал границы воздействия, запиравшего туман в расселине.

И — нашёл. Визуально плоскость аномалии никак себя не проявляла, от неё лишь тянуло неприятным таким холодком, неправильным, как и всё тут кругом. Я поводил из стороны в сторону ладонями, прислушался к собственным ощущениям и решил, что именно здесь, непосредственно посреди речушки, растворённая в пространстве сверхсила достигает своей предельной концентрации. Энергия текла, повторяя изгиб русла, и туман едва заметно переливался призрачными оттенками северного сияния.

Уже следующий мой шаг породил шорох разрядов статического напряжения, встали дыбом волосы, так что я суетиться и выискивать более удобную позиции не стал, опустился на застрявшую меж камней корягу — судя по отсутствию пулевых отверстий, не ту, что послужила мишенью моим бойцам, а какую-то другую, ещё даже более корявую.

В несколько вдохов, глубоких и медленных, я погрузил сознание в лёгкую медитацию, обратился к ясновидению и осторожно-осторожно открылся энергетическому фону. Определить расположение и даже просто количество вражеских операторов с такого удаления не вышло, зато убедился, что с выбором места не прогадал: энергетический поток над рекой ощущался предельно чётко, не сказать даже — слишком резко.

И это всё предельно упрощало.

Миг я ещё колебался и медлил, потом собрался с решимостью и вогнал себя в состояние резонанса, и будто прихваченные ржавчиной шестерни вращаться начали — неспешно и неохотно, вроде бы даже со скрипом. Слишком мало времени прошло с предыдущего входа в транс, слишком большая нагрузка выдалась за последние дни. Решил даже сначала, что ничего не выйдет, но ухватил за самый кончик то исключительное состояние всеобъемлющей правильности, которая накрывала при установлении связи с Эпицентром, потянул-потянул-потянул его, и поклёвка не сорвалась, всё быстрее и быстрее закрутился энергетический волчок.