Московская магия. Первая волна

Воспоминание заставило вампиршу издать низкое, протяжное шипение. Уже сутки украшение сопровождает каждую мысль, каждое действие своим хищным вниманием. Все попытки сорвать его упираются в стену боли. Поделка оказалась шедевром. Хищным и коварным. Время от времени рисунок напоминал о своем присутствии короткими приступами. Словно удары кнута, они подгоняли девушку.

Впрочем, сейчас явно не тот случай. Рюкзак жжет спину так, что бежать быстрее Лена просто не могла. Небольшой сверток выглядел безобидно, но на деле являлся страшным оружием. Внутри покоились три невзрачных кокона. Личинки, полученные в мертвом кинотеатре из рук Крыши. Прах Эль — не единственный ужас, выпущенный сегодня на волю.

Только два человека в мире знали, на что способен этот рюкзак. Вампир и монстр, создавший заклинание, по сложности сопоставимое с Печатями всем известного Графа. Лена прекрасно знала, что сестра никогда не полагается на удачу. Мастер-координатор ошибок не прощает, и лишних козырей в игре с этим противником не бывает. Особенно когда ставки так высоки.

Опасное соседство пугало до дрожи. Казалось, от страха у девушки выросли крылья, и переплетения труб проносились со скоростью спортивного автомобиля. Если бы вампирша могла, то страшный груз давно остался бы позади. Инстинкты нежити бунтовали против подобного соседства, тело хотело жить. Все что угодно, лишь бы убраться подальше. И горе тому, кто окажется рядом.

До первой точки оставалось всего ничего, когда девушка отчетливо почувствовала толчок в спину. Эль очень красочно описала, что произойдет, если личинки раскроются раньше срока. Расчет был верен, но что-то пошло не так, и паразиты вылупились до заката. Тьма, тепло и влага канализации создали для них великолепные условия, превратив рюкзак в своеобразный инкубатор. Мысли Елены заметались в поисках решения. Единственная подходящая пища — ее тело. И хотя новорожденные твари не способны сами добыть пропитание, шансов не будет. Ошейник раба просто не позволит сопротивляться. Свяжет по рукам и ногам, превратив в безвольный деликатес.

Эль все правильно рассчитала. Смерть гонца не изменит ничего. Поглотив силу вампирши, зверушки без труда найдут себе следующую жертву.

Тонкие усики прокололи ткань рюкзака и скользнули по ауре Елены. Склизкие, мерзкие и очень опасные. Пробив кожу, они мгновенно присосались к энергоканалам нежити. Мелкими глоточками жизнь потянулась к одному из паразитов. Началась финальная стадия. Счет пошел на секунды. Энергия немертвого — это не самая питательная пища, но если другой поблизости не найдется, то устроит и такая.

Девушка неслась вперед все быстрей, и все же она безнадежно опаздывала. Мысль о том, что ее сожрут заживо, вязала по рукам и ногам. Если бы не ошейник, Елена давно бы сдалась, но боль подстегивала, заставляя метаться в поисках решения.

Лена лихорадочно тасовала варианты и отбрасывала их один за другим. Чертово солнце закрывало выход на поверхность. Прорываться сквозь утыканный блокпостами город смерти подобно, но даже серебро лучше смерти в желудках червей. Да что там говорить, даже сгореть на солнце было бы приятней.

Солнце! Девушка встала как вкопанная, даже прикосновения щупалец на секунду перестали казаться ужасными. Вот он, выход. Елена решительно свернула в сторону ближайшего выхода, на бегу укутываясь заклинаниями. Солнце выжигало все, но сила, свернутая в спирали заклятий, горела дольше. Вампиры, в меру своих способностей, искали возможность если не победить, то хотя бы обмануть своего врага. Чем старше и сильнее становилась нежить, тем дольше она могла сопротивляться свету, а Ливиан недаром считалась одной из сильнейших в роде. Сила обрушилась на сестер в момент катастрофы, которую одна из них не пережила. Унесла жизнь родителей и озлобила девочек, сотворив чудовищ в прекрасных оболочках. Сильных, хитрых и очень живучих. Ливиан решила рискнуть.

Повинуясь жестам вампирши, упругая волна ударила вверх, разрывая чугунную крышку люка в клочья. Закутанная во тьму фигура выскользнула из провала и рванула к ближайшему зданию. Заходящее солнце скрывалось за тучами, но его палящие лучи все равно прожигали до костей. Тело словно погрузилось в расплавленный свинец. Кожа горела, на глазах покрываясь волдырями. Не помогали ни кожаная одежда, ни глубокий капюшон — свет проникал всюду. И все же девушка была счастлива.

Отчетливый скрич, раздавшийся из мешка за спиной, прозвучал сладкой музыкой. Тонкие усики паразита плавились, подобно воску. Даже сквозь ткань Лив чувствовала, что личинка начала окукливаться, стремясь укрыться от жадного солнца. Перемены пришлись ей не по вкусу.