Московская метель

А то так нечестно — враг-то с голыми руками.

— Отдам, не бойся, — сказал мальчишка, улыбаясь уже вполне мирно. — Я же пошутил. Убежал бы, а потом вернул. Не вопрос.

Как ни странно, он, похоже, говорил правду — смотрел прямо, глаз не отводил, держался спокойно, да и голос звучал уверенно. Мишка тяжело дышал, понемногу приходил в себя после бешеного рывка, в животе тяжело переваливались недавно съеденные бутерброды.

— Я Олег, — представился мальчишка, и протянул сотовый хозяину. — Хорошо бегаешь.

— Ну, это… — Мишка хотел бы скрыть, что похвала ему приятна, но не сумел. — Да уж… Михаил я.

Вранье всегда давалось ему непросто, да и не удавалось, если честно.

— Хорошее имя, сильное, — одобрил Олег, и вновь искренне, без фальши и желания угодить. — Извини, но я тебе помочь не смогу. Мобильник твой сломан, и я не знаю, что с ним делать.

— Вот и я не знаю.

Эх, если бы хоть номер классной посмотреть… затем попросить сотовый у Олега, набрать с него.

Мишка попробовал сначала в «Контактах», затем в «Журнале вызовов», но ничего не добился — аппарат реагировал на нажатия, но как-то хаотично, бестолково, и запускал совсем не то, что нужно.

— Ты не знаешь, нет тут рядом мастерской, где мобильники ремонтируют? — спросил он.

— Есть такая, на Сивцевом Вражке, — сказал Олег. — Только не поможет. Долго чинят. Несколько дней. Тебе ведь прямо сейчас надо?

— Ага, — Мишка кивнул.

Накатило желание заплакать, но он сдержался — не хватало еще раскиснуть, как девчонка!

— Симку вытащи, — посоветовал Олег. — Воткнем в мой. Позвонишь.

И он достал из кармана пухлый серебристый «Сименс», телефон тех времен, когда не было ни то что тачскринов, а даже полифонии, мобильного Интернета и цветных экранов — Мишка видел такой, запыленный и забытый в ящике со всяким барахлом, когда с родителями ходил в гости к дяде Коле.

— Давай, попробуем, — сказал он.

Но задняя крышка, всегда открывавшаяся легче легкого, на этот раз заупрямилась, и сниматься отказалась. Мишка вспотел, пытаясь подцепить ее, чуть не сорвал ноготь на указательном пальце, но ничего не добился.

— Ну что за дела! — с досадой пробормотал он, отгоняя желание швырнуть упрямый аппарат оземь, чтобы разлетелся на детали.

— Да ладно, оставь, — Олег спрятал свой раритет. — Ты не местный?

— А что, так заметно?

— Москвич мобильник в чужие руки не отдаст. Злой тут народ, подозрительный.

— Я тоже скоро стану злой и подозрительный, — Мишка перевернул сотовый, увидел, что тот заново отключился и возвращаться к жизни не собирается. — Ну и вот что мне теперь делать?

Олег воспринял вопрос буквально.

— Поехали со мной в Измайловский. На лыжах кататься. Ты правильный, сможешь.

Предложение выглядело так нелепо, что Мишка даже опешил, а последнюю фразу вовсе не понял. Какие лыжи, ему ведь нужно отыскать одноклассников, а для этого пойти в милицию и сказать, что он потерялся?!

А так ли нужно?

Ну да, даже если вдруг чудом его вернут к Анне Юрьевне и остальным, то что его ждет? Ехидные взгляды Ереминой, язык Светки, сердитые реплики классной, и постоянное ощущение, что он не на своем месте, что вместо него мог поехать кто-то другой, более достойный, тот же почти отличник Веденеев.

Очкарик, да еще и рохля, каких поискать.

А погода самое то для прогулки по лесу — не холодно, снег идет, но ветра нет.

— Святое дело, — сказал Мишка, понимая, что вот-вот, и согласится, сотворит очередную глупость за сегодня. — Только у меня нет ничего, ни лыж, ни ботинок… как я с вами поеду?

— Не вопрос, — Олег махнул рукой. — Все найдем. Ну что, двинули?

— Двинули, — Мишка обреченно кивнул.

Одной глупостью меньше, одной больше, какая теперь разница?

Новый приятель повел его прочь от Кремля, так что вскоре красные башни со стенами исчезли из виду. В метро они проникли через удивительно безлюдную, уютную и маленькую станцию, рядом с которой стоял чудной памятник — высеченный из серого камня волк сердито рычал, шерсть на загривке у него стояла дыбом.

Олег не открывал рта, но Мишке постоянно казалось, что тот что-то говорит.

Хотелось прислушаться, разобрать, что же такое произнесено шепотом, хоть и прямо в ухо, так что мочкой ощущаешь дуновение воздуха.

— Что ты сказал? — не выдержал он, когда они спустились по эскалатору и ждали поезда.

— Только то, что нужно, — ответил Олег.

Как это понимать, Мишка спросить не решился.

Вагон им достался странный, не вагон даже, а настоящая художественная галерея на колесах: стены увешаны картинами, вон «Витязь на распутье», он еще в учебнике каком-то был, вон панорама древней Москвы, видны купола многочисленных церквей, вон портрет женщины в цветастом платке.

Пока их разглядывал, они уже и приехали.

Выбравшись на перрон, Мишка с удивлением обнаружил, что тут станция метро расположена на поверхности. С одной стороны от путей находился обыкновенный, забитый машинами проспект, зато с другой простирался заснеженный лес — ряды стволов, настоящие сугробы, повисшие на ветках.

— Классно! — воскликнул он, глядя на это чудо.

— Приехали, — сказал Олег. — Вон парни ждут.