Московская великая битва – контрнаступление

«60-я дивизия, выполняя приказ 16, занимает 15 декабря исходное положение для наступления на хутор Боровка.

1281-й сп в 10.30 начал наступление в направлении высоты с отметкой 135,1 с задачей овладеть высотой и к исходу дня выйти на северный берег р. Протва (иск.) справа Нижняя Вязовня, слева – отметка 113,6.

1283-й сп, выполняя приказ, в 6.30 вышел на исходное положение 1 км западнее отметки 150,7 и в 7.00 начал наступление в направлении поляны, что 500 м южнее отметки 135,1, с задачей овладеть поляной, в дальнейшем выйти на северный берег р. Протва к отметке 113,6.

1285-й сп в 6.00 занял исходное положение для наступления на высоту 150,7 с задачей овладеть высотой с отметкой 142,4, в дальнейшем выйти на северный берег р. Протва (иск.) высоту с отметкой 113,6, (иск.) Кременки» (к. 11).

Письма немецких солдат

Документы и письма, попавшие в руки московским воинам, рассказывают о моральном облике гитлеровских солдат, а также довольно правдиво рисуют тяжелую картину разгрома гитлеровских войск под Москвой. Кроме того, в них дается характеристика действий наших войск и авиации, говорится о мужестве и храбрости советских воинов.

Так, ефрейтор Ганс Бермозер в письме невесте в Мюнхен 7 декабря 1941 г. пишет: «…В настоящее время у нас опять творится нечто дикое. Нам беспрерывно досаждают русские летчики. Превосходство немецкой авиации в данный момент опять почти незаметно. Вчера десять русских истребителей на бреющем полете напали на нас в открытом поле. Могу тебе сказать, что мне было весьма не по себе».

Ефрейтор Гюнтер Мейнеке в письме от 15 декабря к жене Марии Мейнеке в Ганновер пишет: «Мы имеем много дела с русскими самолетами… Русская авиация! – о ней я много мог бы порассказать. Когда они являются со своими пушками, то все мы стараемся хорошенько укрыться: тут уж не до шуток».

Солдат Бернгард Гюблер пишет другу Карлу Шрейкебах в Хемниц: «…Ни одного дня не обходится без бомбежки… Сегодня мы могли бы даже проверить наши часы по русским самолетам, настолько пунктуально они появляются. У нас невероятные потери…».

Унтер-офицер Макс Детцель сообщает своей возлюбленной Эльзбет Блемеке в Ганобиц: «Недавно русский налетал 12 раз подряд на бреющем полете. Было жуткое состояние. Многим товарищам это стоило жизни».

И еще одно веское подтверждение врага – летчика-наблюдателя Федера: «…Русские летчики хорошо знают свое дело и геройски дерутся, самолеты не уступают нашим. Особенно хороши истребители – они лучше наших».

Участник первой мировой войны Герберт Крамер пишет сыну Бернарду: «… Да, этот поход в Россию тяжел и стоит много крови. Я знаю русских солдат еще по прошлой мировой войне. Русский был уже тогда невероятно упорным противником. Теперь же к этому надо добавить ужасы танковых битв и воздушных бомбардировок, и, кроме того, надо сказать, что сегодняшний русский солдат в десять раз ожесточеннее сражается, чем солдат царской армии…» (к. 34).

Командир авиачасти поздравляет летчика с отличным выполнением боевого задания

178-й день войны

Оттепель сменяется сильными морозами. Начинается гололедица. На путях отхода противника скапливается большое количество танков, артиллерии, автомашин, которые являются хорошими целями. Боевые действия войск на тульском направлении поддерживаются ВВС Западного и Юго-Западного фронтов, шестью авиационными полками 6-го истребительного авиационного корпуса ПВО и несколькими дивизиями дальнебомбардировочной авиации Главного Командования.