Московская великая битва – оборона. Часть 2

Для развития успеха в сторону Каширы немецкое командование не может выделить достаточно крупные силы: фашистские войска сковываются упорной обороной частями Красной Армии в районе Тулы, Венева и других пунктов. В результате удар на Каширу осуществляет лишь одна танковая дивизия. Передовому фашистскому отряду не удается прорваться к южной окраине города, поскольку здесь его встречает уничтожающий огонь зенитного артиллерийского дивизиона под командованием майора А. П. Смирнова (к. 14).

К вечеру 24 ноября. В район Каширы выдвигается 2-й кавкорпус генерала П. А. Белова и 112-я танковая дивизия полковника А. Л. Гетмана. Их цель развернуться фронтом на юг, разбить противника в районе Каширы и отбросить его в южном направлении.

Белов Павел Алексеевич

В это же время. Сталин принимает решение о переброске под Москву резервов Ставки, расположенных в Поволжье – от Чебоксар до Астрахани. Причем поставленные войскам задачи носят чисто оборонительный характер. Так, Верховный Главнокомандующий приказывает «не допустить выдвижения противника»: 10-й армии – на Рязань, 26-й – в направлении Коломны, 61-й – в направлении Ряжск, Раненбург (Чаплыгин).

Наряду с этим против ударных танковых группировок врага развертываются свежие силы: 30-я армия получает четыре стрелковые и кавалерийскую дивизии, 5-я и 16-я армии – две стрелковые дивизии и пять стрелковых бригад (к. 36).

Оценку военного положения на фронтах маршал Жуков Г. К. в своих мемуарах характеризует так:

«Не помню точно какого числа – это было вскоре после тактического прорыва немцев на участке 30-й армии Калининского фронта и на правом фланге 16-й армии, – мне позвонил И. В. Сталин и спросил:

– Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю Вас это с болью в душе. Говорите честно, как коммунист.

– Москву, безусловно, удержим. Но нужно еще не менее двух армий и хотя бы двести танков.

– Это неплохо, что у Вас такая уверенность, – сказал И. В. Сталин. – Позвоните в Генштаб и договоритесь, куда сосредоточить две резервные армии, которые Вы просите. Они будут готовы в конце ноября, но танков пока мы дать не сможем.

Через полчаса мы договорились с А. М. Василевским о том, что формируемая 1-я ударная армия будет сосредоточена в районе Яхромы, а 10-я армия – в районе Рязани» (к. 13).

Вечер 24 ноября. «Вечером 24 ноября – вспоминал командующий 16-й армией К. К. Рокоссовский – мы уже были в Пешках. Около одной избы стоял танк Т-34. В комнате нашли группу офицеров, среди которых я увидел генералов И. П. Камеру, А. В. Куркина. Стоял шум. Все обсуждали создавшееся положение, и трудно было разобраться, что тут происходит.

Оказалось, что товарищи посланы сюда штабом фронта для уточнения обстановки. Пожимая мне руку, генерал Камера сказал:

– Хватит рассуждать, прибыл тот, кто отвечает за участок обороны, не будем ему мешать.

Стали разбираться. Из доклада офицера нашего штаба выяснилось, что севернее деревни Пешки имеются незначительные силы из группы генерала Ревякина да несколько танков, расположившихся непосредственно у шоссе. Соединения и части 16-й армии еще не вышли в назначенные моим приказом районы, штаб поддерживал с ними связь по радио.

Не успел я отдать распоряжение командиру танкистов уточнить, кто же прикрывает шоссе, как начался обстрел деревни артиллерийским огнем. Один из снарядов угодил в наш дом, пробил стену, но не разорвался внутри».

О дальнейшем командующий 16-й армией вспоминает так: «Вечером к нам вбежал офицер связи. Он доложил, что немецкие танки вошли в деревню по шоссе, автоматчики двигаются по сторонам, обстреливая дома.

В такую переделку мы еще не попадали. Пришлось соображать молниеносно. Первая мысль: «Где же войска, прикрывавшие выходы из Солнечногорска?…» Вторая: «Где наши машины, целы ли?…» (Мы их оставили на южной окраине).

Вышли из избы. Стали осматриваться. В деревне то впереди нас, то в стороне рвались снаряды. Некоторые проносились со свистом и мягко шлепались о землю или ударяли в постройки, в заборы, но не разрывались. По-видимому, это были болванки, которыми стреляли немецкие танкисты».