Московские были

Лена, я вспомнила ее. Мысли перенеслись в 1967 год, когда я очень самоуверенно пыталась поступить на факультет журналистики Московского университета. Ведь в школе учительница литературы говорила, что у меня талант, я пишу прекрасные заметки в стенгазету. По литературе была всегда самой лучшей. Да и по всем гуманитарным предметам. Конечно, по физике и математике в четвертях были только четверки, я не понимала тогда, что мне их немного натягивают. Но по всем остальным предметам были всегда только уверенные пятерки. Классный руководитель – наша Виктория Львовна, пыталась вытащить меня на серебряную медаль, но у нее ничего не получилось.

И это было потрясением, когда мне по английскому поставили на приемном экзамене тройку. Отчетливо помню, как вышла, ничего не соображая, из помещения, где сдавала английский. Все было, как в тумане. Возвращаться в Зеленодольск, на улицу Серова, 87? Ни за что. Лучше смерть, лучше броситься под поезд метро. Но ко мне подошла Лена – абитуриентка, с которой мы познакомились совсем недавно в столовой, посмотрела на меня.

– Завалила?

– Да, Лена, тройка.

– И у меня. Придется опять идти на стройку. Я уже третий раз заваливаю экзамены. Наверное, пойду в следующий раз сдавать в другой вуз.

– А что? Разве можно пойти на стройку? У тебя ведь тоже нет московской прописки.

– Нет конечно. Но на стройку берут. Кто-то же должен здесь работать. У строителей есть лимит.

– А кого берут? Нужно иметь профессию?

– Нет, они берут практически всех. Главное, чтобы был молодым и здоровым. А профессии научат быстро. Девушек берут штукатурами или малярами. Учат за месяц. Вернее, учат прямо в бригаде, чего там хитрого?

– А как с жильем?

– Дают общежитие. Если есть лимит – есть и общежитие. Вернее, наоборот.

– Ты покажешь, куда нужно обращаться?

– Нет проблем. Давай завтра с утра. А сейчас с горя пойду выпить пивка. Немного выпьешь, и станет легче. Пойдешь со мной?

Так я и стала представительницей гордой московской строительной гвардии.

Еще два года я проработала в бригаде маляров. Правда, в комитет комсомола треста и в райком комсомола меня больше не выбрали. И, наверное, работала бы много лет, но одна встреча в конце лета 1971 года изменила многое. Однажды к нам пришел архитектор, надзирающий за выполнением своего проекта. Мы занимались отделкой нового кинотеатра и как раз заканчивали красить в фойе одну стену. Архитектор остался недоволен цветом, а я тут же выпалила:

– Красим тем, что дают. Ваши претензии – к снабженцам.

Он все же добился замены краски, пришлось на другой день перекрашивать законченную стену. Женщины подняли крик, но бригадир успокоил, что договорится с начальством, и нам зачтут обе работы.

Еще через два дня архитектор пришел специально, хотя вроде дел к малярам у него не было. Пришел к обеденному перерыву, когда мы расселись в углу комнаты, развернули принесенную еду. Женщины не хотели идти в столовую: далеко, да и переодеваться долго, не пойдешь же пачкать людей своей замаранной одеждой. Он встал около меня, начал какой-то путаный разговор о целостности восприятия всего проекта, о важности цветовой гаммы. В общем, нес какую-то муру. А я растерялась, есть стало неудобно, ничего не слышу, мысли крутятся совсем о другом. Для чего он пришел? Я в этой грязной спецовке выгляжу ужасно. Молчу и, наверное, выгляжу дура дурой.

Зато женщины воспользовались моментом и начали на повышенных тонах высказывать свои претензии: стены высокие, а начальство не учитывает это, расценки, как за обычные комнаты высотой в три метра; краски очень густые, и их нужно долго размешивать, а моторчик у прибора, которым их мешают, сдох, теперь все приходится делать вручную. Архитектор даже растерялся, начал оправдываться, что он этими вопросами не занимается. Тогда наша бойкая Настя в упор спросила:

– Так чего ты тогда сюда приперся? Ольга понравилась? Мы тебе ее так просто не отдадим.

И расхохоталась, за ней вся бригада, оторвавшаяся на время от обеда. Тут он совсем растерялся, не знал, что сказать. Я возмутилась:

– Что ты влезаешь не в свои дела? Может быть, мы уже давно знакомы.

Взяла его за рукав, отвела в сторону:

– Действительно, зачем вы пришли? Развлечься или чтобы над вами посмеялись? Как вас зовут?

– Иван. Я хотел увидеть вас. Извините, если помешал. Теперь они будут смеяться?

– Да ладно вам, Иван. Смешное имя, теперь редко кого называют Иваном. Не боюсь я их смешков. Это они просто завидуют.

– Чему?

– Долго объяснять. Увидели меня? Хорошо. А мне сейчас нужно пообедать и за работу.

– А после работы? Можно вас встретить?

– Вам что, делать нечего?

Я уже вовсю лукавила. Мне до смерти хотелось, чтобы он встретил меня после работы у всех на виду.

Такой симпатичный, молодой, высокий, архитектор. И глаза, глаза такие ласковые. Все девицы от зависти лопнут.

– Ну поговорить спокойно.

– О чем? Ладно, мы кончаем работу в шесть.

– Спасибо.