Московские дуры и дураки

Кирюша из крестьян Тульской губернии. Первоначальная история его жизни неизвестна, — знаем, что долгое время проживал по разным монастырям и отовсюду изгнанный, как он выражается, за благочестие

, прибыл в столичный город Москву, в чине наставника и учителя, и, узрев воочию приснопребывающую в сем граде простоту души и доверие, он явился прорицателем судеб и поселился на Зацепе. Это был мужик благообразный с виду, лет сорока, немного сухощавый, бледный, с небольшою светлорусою бородою, блестевшею проседью, — начитанный и красноречивый. На вопросы, отовсюду обращавшиеся к нему, — что он? и кто он? — у него был один ответ, смиренный и кроткий:

аз есмъ раб божий Кирюша

. Носил он спереди сумку, и ее никогда не снимал. Действуя себе на уме, он сначала ни к кому не ходил, и его трудно было зазвать в гости. — «Батюшка, Кирюшенька, упрашивали его купчихи, зайди чайку откушать.» — «Не пойду, не пойду, отвечал он; рад бы знаете, да святые не велят». Такие темные намеки еще более раздражали любопытство, и понятно, какова была радость, когда одной мушничихе, известной в Замоскворечьи, удалось залучить его к себе. Войдя на двор, он начал креститься, но, дойдя до крыльца, закричал благим матом: «полы не мыты, полы не мыты! псы были, псы были!» и ушел. Купчиха уразумела, что это означало, и рассказывала, что вчера был у дочери ее учитель, и вот батюшка-то угадал, что она пустила в дом бусурмана. Учителя прогнали, вымыли полы, окна и двери, весь дом окропили святой водой, и послали за Кирюшей, пригласив предварительно всех родных и знакомых прийти посмотреть, как Кирюша будет показывать свою святость. Собрались и Марья Климовна и Дарья Ефимовна, и Федосья Ивановна, и Аграфена Тимофеевна. Разговаривая шепотом, они рассказывали о том, какой это великий провидец Кирюша, охали и ахали, но вот вбегают в комнату кучер и девка, и кричат: идет! Тихой поступью, склоняя немного голову, как будто думая о чем-то, шел Кирюша. Войдя в квартиру, поклонился на все стороны, потребовал стол и чистую скатерть, велел зажечь восковые свечи, снял сумочку, и, обращаясь к собранным женам, спрашивал их: «мужатицы вы, или вдовицы?» Когда последовал единогласный ответ, что все мужатицы, т. е. замужние, то он спросил еще: «чисты вы, или нет? Коль не чисты, то не приступайте, иначе обличены будете». Последовал робкий ответ, что все чисты, и тогда он приказал всем кланяться до земли, а сам, став на колени перед столом, начал вынимать из сумки разные вещи. «Вот, говорит он, покажу вам прежде воду — тьму Египетскую, что напущена на Фараона», и показывает какую-то скляночку, к которой все прикладываются. А вот, говорит, часть младенца, убитого Иродом, а это камень, взятый Моисеем, при переходе через Чермное море, а это кость из того кита, в котором пребывал пророк Иона, а это копыто Валаамской ослицы, и пр., и пр. Из того, что было здесь показано, многое было продано, и за большие деньги; остальное пораскупили все знакомые мушничихи.

Кирюша вошел в славу. Он отчитывал больных, лечил детей от бессонницы, но, несмотря на все свое благочестие, не мог спастись от сетей лукавого, который хочет уловить всякого блаженного человека. Посещая одну набожную портниху, Кирюша влюбился в ее мастерицу. Денег у него было много, он взял ее от хозяйки и открыл ей магазин; но она, как только выманила у него весь капитал тотчас выгнала его вон, а сама вышла замуж. Репутация Кирюши была потеряна; он стал загуливать, но потом снова поправился и теперь говорят, он один из известных в Москве старьевщиков-кулаков.

Никанор