Московские против питерских. Ленинградское дело Сталина

В Кремле учитывали, что после Первой мировой войны на протяжении более двух десятков лет Соединенные Штаты соперничали с Великобританией за мировое лидерство. В конце 1920 годов между ними шла настоящая финансовая война, англичане препятствовали американцам войти на свой огромный рынок, но в августе 1941 года Черчилль был вынужден подписать с Рузвельтом «Атлантическую хартию», один из пунктов которой провозглашал свободный доступ «к торговле и мировым сырьевым источникам». Не будет преувеличением сказать, что для США после разгрома Германии главной целью было победное завершение соперничества с Британской империей.

В. М. Фалин говорит, что между Рузвельтом и Сталиным имелась договоренность о послевоенных союзнических отношениях: Советский Союз «многое» готов был отдать в концессию, получал кредиты и гарантии безопасности, соглашаясь стать младшим партнером США. (Фалин В. М. в интервью автору.)

Сотрудничество России и Америки против Британии имело давнюю традицию. Так, во время Крымской войны, которая была инициирована Англией в ответ на продвижение России к Балканам, США стали единственной крупной страной, выступившей в поддержку Российской империи. Американцы в осажденный Севастополь отправили свыше тридцати высококвалифицированных хирургов. Американский консул на Гавайях, узнав о подходящей к Петропавловску английской эскадре, нанял местного китобоя, отправив его к берегам Камчатки со срочным донесением о приближающихся врагах. Известия об успешной обороне Петропавловска вызвали взрыв ликования США. Тогда у России и Америки тоже был общий соперник — Британская империя. Именно Россия во время войны США за независимость объявила «вооруженный нейтралитет в открытых морях», дав понять Лондону, что будет препятствовать его военной блокаде американского побережья. Две российских военно-морских эскадры под командованием контр-адмиралов Лесовского и Иванова были направлены к берегам Америки.

Однако во время Русско-японской войны США выступали на стороне Японии, предоставили ей четыре займа, их суммы превышали суммы всех выпущенных во время войны внутренних военных займов в Японии, свыше 680 млн. иен. (Громыко A. A. Указ. соч. С. 75.)

Во время Гражданской США не позволили Японии закрепиться в российском Дальнем Востоке.

Сотрудничество Рузвельта и Сталина укрепилось на Тегеранской конференции. Вот как воспринимал происходящее сам Рузвельт (в пересказе его сына Эллиота):

«— Знаешь, Эллиот, в одном отношении эти пленарные заседания поразительны. Всякий раз, когда премьер-министр настаивал на вторжении через Балканы, всем присутствовавшим было совершенно ясно, чего он на самом деле хочет. Он прежде всего хочет врезаться клином в Центральную Европу, чтобы не пустить Красную Армию в Австрию и Румынию и даже, если возможно, в Венгрию. Это понимал Сталин, понимал я, да и все остальные…

— Но он этого не сказал?

— Конечно, нет. А когда Дядя Джо говорил о преимуществах вторжения на западе с военной точки зрения и о нецелесообразности распыления наших сил, он тоже все время имел в виду и политические последствия. Я в этом уверен, хотя он об этом не сказал ни слова.

Отец снова лег и замолчал.

— Я не думаю… — начал я нерешительно.

— Что?

— Я хочу сказать, что Черчилль… словом, он не…

— Ты думаешь, что он, быть может, прав? И, быть может, нам действительно было бы целесообразно нанести удар и на Балканах?

— Ну…

— Эллиот, наши начальники штабов убеждены в одном: чтобы истребить как можно больше немцев, потеряв при этом возможно меньше американских солдат, надо подготовить одно крупное вторжение и ударить по немцам всеми имеющимися в нашем распоряжении силами. Мне это кажется разумным. Того же мнения и Дядя Джо и все наши генералы. И они придерживались этого мнения всегда, с самого начала войны. Пожалуй, даже раньше, с тех самых пор, как наш отдел оперативного планирования впервые начал размышлять о том, что нужно будет делать, если начнется война. Представителям Красной Армии это тоже кажется разумным. Так обстоит дело. Таков кратчайший путь к победе. Вот и все. На беду, премьер-министр слишком много думает о том, что будет после войны и в каком положении очутится тогда Англия. Он смертельно боится чрезмерного усиления русских. Может быть, русские и укрепят свои позиции в Европе, но будет ли это плохо, зависит от многих обстоятельств. Я уверен в одном: если путь к скорейшей победе ценой минимальных потерь со стороны американцев лежит на западе, и только на западе, и нам нет нужды понапрасну жертвовать своими десантными судами, людьми и техникой для операций в районе Балкан — а наши начальники штабов убеждены в этом, — то больше не о чем и говорить.

Отец хмуро усмехнулся.