Московские против питерских. Ленинградское дело Сталина

12 августа Сталину был показан его проект, он внес в него небольшую, но существенную правку (добавленное Сталиным выделено курсивом): «Советский строй не может терпеть воспитания молодежи в духе безразличия к советской политике, в духе наплевизма и безыдейности». И еще им было добавлено определение творчества Зощенко как «пошлого пасквиля на советский быт» и творчества Ахматовой как выражающего «вкусы старой салонной поэзии».

Главная задача постановления — искоренить безыдейность, аполитичность, «искусство для искусства», низкопоклонство перед современной буржуазной культурой Запада. «Задача советского искусства состоит в том, чтобы помочь государству правильно воспитывать молодежь, ответить на ее запросы, воспитать новое поколение бодрым, верящим в свое дело, не боящимся препятствий, готовым преодолеть всякие препятствия». (Костырченко Г. В. Сталин и космополитизм. 1945–1953. М., 2005. С. 68.)

Но еще одно обстоятельство скрывалось за нападками на бедную Ахматову: она была явным представителем санкт-петербургского социокультурного ядра, и в начавшемся противостоянии с Западом ни у кого не должно было быть сомнений в том, что в борьбе за духовный мир населения Кремль не позволит вернуться к дореволюционным, элитарным идеалам.

14 августа 1946 года постановление было не полностью опубликовано в «Правде». Если оставить в стороне его идейное содержание и проанализировать организационные выводы, то видно, что ленинградские партийные кадры понесли немалый урон. Капустину был объявлен выговор, заведующий отделом пропаганды и агитации горкома Широков уволен.

Жданов направлялся в Ленинград для разъяснения постановления ЦК. Там он и сделал свой знаменитый «хулиганский» доклад, который стал символом жесткого руководства культурной советской политикой. Некоторые аспекты доклада были оскорбительны для писателей. Прежде всего это касалось Анны Ахматовой. («Ахматова является представителем чуждой нашему народу безыдейной поэзии…»)

Мы знаем, что ныне лежит на весахИ что совершается ныне.Час мужества пробил на наших часах,И мужество нас не покинет.Не страшно под пулями мертвыми лечь,Не горько остаться без крова, —И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово…(«Мужество», 1942 г.)

В оценке творчества Ахматовой явно присутствовал антибуржуазный пафос Маяковского:

Красивость —Аж дух захватывает!Как будто

Влип в акварели БенуаС какими-тоСтишками Ахматовой.(«Версаль», 1924 г.)

Нечто подобное можно было прочесть и в статье критика Бориса Эйхенбаума «Анна Ахматова. Опыт анализа» (1923 г.), где говорилось, что у поэта стиль «монашки и блудницы».

Юрий Жданов объяснял позицию отца в этом вопросе приверженностью того к эстетической линии революционных демократов, в частности, В. Белинского, требовавшего от литературы прежде всего социального содержания.

Что касается аппаратной чистки, то она завершилась только в сентябре 1947 года после обсуждения на заседании Оргбюро вопроса «О журнале „Спутник агитатора“». На этом заседании A. A. Кузнецов, в частности, заявил: «Есть у нас кадры, но эти кадры не привлечены. Существует какая-то небольшая группа, я бы даже сказал — проявляется кастовость. Каста какая-то вокруг т. Александрова, вокруг этой группки, и они работают». (Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953. М., 2002. С.241.)

Вскоре заведующий УПиА ЦК партии Г. Ф. Александров и его сотрудники были освобождены от своих должностей.

Однако было бы неверно считать, что карьера Маленкова завершается. Еще 13 мая 1946 года он был назначен председателем Комитета по реактивной технике, а 2 августа

1946 года восстановил свои полномочия в государственной сфере, став заместителем председателя Совета министров (курирование министерств — электропромышленности; промышленных средств связи; связи).

3 октября 1946 года по предложению Сталина получила новое оформление правящая группировка. По решению Политбюро Комиссия по внешнеполитическим вопросам Политбюро стала заниматься и внутренними вопросами, пополнившись седьмым членом — Вознесенским. Теперь она выглядела так: Сталин, Молотов, Берия, Микоян, Маленков, Жданов, Вознесенский. Кузнецов же был в шаге от того, чтобы стать восьмым. Постепенно Сталин расширял узкий круг соратников.

Глава 9

«Кузнецов был для Кремля наивным человеком». «Русские идеи» Жданова