Московские слова, словечки и крылатые выражения

«Берешь шесть картофелин (средней величины, все будет среднего размера), три моркови, 2 луковицы, 1–2 небольших маринованных (не соленых) огурчика, 1 яблоко, 200 граммов отварной курятины или иной дичи (не вздумай по советской привычке употребить отварную колбасу), стакан консервированного зеленого горошка, три яйца и 1–2 банки майонеза. Разумеется, картошку, морковку, курицу и яйцо варишь, затем тонко нарезаешь и аккуратно смешиваешь. Перед подачей на стол то, что получилось, не забудь украсить тонкими ломтиками огурцов, полосками куриного мяса, сверху — веточка петрушки-укропа, долька яблока».

Но, увы! и первый, и второй — это не салат «Оливье», это наш родной советский миф о салате «Оливье», и за границей он называется «Русским салатом», а состав настоящего салата «Оливье» (правда, уже периода его упадка — 1904 года, а тайну истинного «Оливье» его создатель унес с собой) таков:

2 рябчика,

1 телячий язык,

1/4  фунта икры паюсной, полфунта свежего салата,

25 штук отварных раков или 1 банка омаров,

полбанки пикулей,

полбанки сои кабуль,

2 свежих огурца,

1/4  фунта каперсов,

5 яиц вкрутую.

Для соуса: майонез провансаль должен быть приготовлен на французском уксусе из 2 яиц и 1 фунта прованского масла.

Так что выбирайте рецепт по вкусу.

Ландрин

Историю о том, откуда взялось название дешевых и самых популярных в Москве XX века конфет, рассказал известный московский булочник Филиппов.

На кондитерскую Григория Ефимовича Елисеева — владельца известного всей Москве роскошного магазина на Тверской — работал кустарь по имени Федя. Он производил леденцы, в чем был большой мастер; в отличие от одноцветных леденцов других кустарей, он делал двухцветные: одна половинка — беленькая, другая — красненькая. Такие леденцы, которые тогда назывались монпансье, продавались завернутыми в бумажки, обвертывал их сам кустарь-производитель.

Однажды этот Федор наделал целый лоток своего цветного монпансье и накрыл его брезентом, чтобы потом завернуть в обертки. Но в тот день то ли именины какие были, то ли еще что, одним словом, он загулял и забыл про конфеты.

Утром вскакивает с похмелья, видит — лоток накрытый, завязанный, подхватил его и побежал, чтобы не опоздать. Елисеев развязал лоток и закричал на Федю:

— Что ты принес мне?!

Взглянул Федя на товар и вспомнил, что забыл обвернуть конфеты. Взял лоток и понес домой, раздосадованный.

Лоток тяжелый, присел Федя отдохнуть на тумбу возле женской гимназии. Бегут мимо гимназистки, заглянули в лоток.

— Почем конфеты?

Занятый своими мыслями Федя сразу и не понял, что его спрашивают, а гимназистки торопятся:

— Давай по две копейки.

Гимназисток много, быстро раскупили весь лоток.

— Ты завтра приходи во двор к двенадцати часам, к перемене, — говорят, а одна спрашивает: — Как тебя зовут?

— Федор, по фамилии Ландрин…

Подсчитал Федя барыши, оказалось — выгоднее, чем отдавать Елисееву. На следующий день принес он свои конфеты в гимназию, а там его уже ждали: «Ландрин пришел!» — кричат. И опять он в два счета расторговался.

— Начал торговать сперва вразнос, потом по местам, а там и фабрику открыл, — закончил свой рассказ Филиппов. — Стали эти конфеты называть «ландрин».

Слово показалось заграничное, что и надо для торговли — ландрин да ландрин! А сам-то он — новгородский мужик и фамилию свою получил от речки Ландры, на которой его деревня стоит.

К своей иностранно-новгородской фамилии Ландрин присоединил чисто иностранное имя Георг, видимо, под влиянием имени героя повсеместно известного в России лубочного романа «Приключения английского милорда Георга», бывшего любимым чтением грамотеев из народа в течение многих поколений.

Кондитерский магазин «Георг Ландрин» в начале XX века находился в самом центре торговой Москвы: в доме князя Голицына на углу Кузнецкого моста и Большой Лубянки.

Производство разноцветных леденцов без обертки продолжалось и после революции, причем в гораздо более значительных количествах. В послевоенные годы их выпускали и развесными, и в круглых жестяных коробочках, такая расфасовка была особенно удобна для желающих бросить курить. На коробочках имелась этикетка с торговым названием продукта: «Монпансье леденцовое», но продавцы на витринных этикетках обычно писали более известное и привычное: «ландрин».

«Ландрин» оставил по себе память в фольклоре и в литературе.

В памятной до сих пор советской кинотрилогии о Максиме, во второй ее серии «Возвращение Максима» звучит популярная в дореволюционные времена песенка:

С чем сравню я ваши глазки,Положительно с ничем,Не могу сравнить их дажеС ландрином и монпансьем.

В поэме комсомольского поэта А. Безыменского «Комсомолия», написанной в 1923 году, рассказывается о жизни тогдашних комсомольцев, их трудовом энтузиазме и быте. Вот описание скудного комсомольского ужина: