Московский душегуб

– Конечно, скажу, – пролепетал Иван, погружаясь в обморочную одурь. – Но про какую бомбу? Мне же никто не объясняет. У меня мозги отсохли. Попить бы водички глоточек…

На сей раз ее трепетные усилия почти привели к победному концу. Она заботливо приспустила ему брюки, самозабвенно любуясь несчастной восставшей плотью.

Иван наблюдал за происходящим как бы со стороны, немного стыдясь и тихо горюя.

– Изверги, палачи! – стенала Елена Павловна, отчего-то запутавшись в собственной юбке. – Сейчас тебя утешу, миленький, потерпи немного. Леший забери эту бомбочку…

Но опять не успела с утешением. Ворвались мужчины, дико гогоча, сдернули его с топчана, шмякнули об пол. И так им было привольно, весело (да и можно понять), что Степаныч не удержался и со сладострастным хряком саданул ему каблуком в причинное место.

Спасительная не быть обрушилась на Ванечку черным взрывом.

Когда очнулся, то был один и дверь в каморку чуть-чуть приоткрыта. Резко тряхнул головой: нет, не снится, действительно щель в двери и оттуда, снаружи, яркий свет.

Иван полежал немного, ожидая в истоме, какую очередную подлянку ему приготовили, какая новая мука впереди. Но мир словно вымер, ниоткуда ни звука, ни шороха. Иван осторожно ощупал себя правой рукой, приподнялся и заправил рубашку в штаны. Попробовал сесть, и это ему удалось. Через сколько-то времени доковылял до двери и выглянул в коридор. Никого, пусто.

"Где-то они непременно ждут, но надо идти", – подумал Иван. Шаркающим, стариковским шагом, стараясь не шуметь, миновал коридор и знакомую дверь, за которой его допрашивали. А вот и обыкновенная лестница, как в любом подъезде, ведущая наверх. В полном недоумении начал по ней подниматься. Он задыхался, живот распирало так, что ноги приходилось ставить враскорячку. Но дошкандыбал до первого этажа и вскоре очутился на улице. Ночной простор открылся перед ним. Тесная улочка, обставленная приземистыми особняками, запихнутыми в глубь дворов. Кованые высокие ограды. Место где-то в центре Москвы. Или в Петербурге. У обочин припаркованы в основном иномарки и несколько "жигулят". Один из "жигуленков" – метрах в двадцати от Ивана – вдруг помигал фарами. Больше никого на улице не было, значит, именно его подманивал. Иван огляделся: бежать некуда. Что вправо, что влево – машина в два счета догонит. Да и зачем бежать?

"Жигуленок" просигналил еще и еще раз. Иван побрел к машине, гадая, какую особую казнь ему так изысканно готовят. Кокнут прямо в машине или куда-нибудь отвезут? Но его ждал приятный сюрприз. В салоне сидел только один человек за баранкой, и этот человек был – Башлыков.

– Садись, Вань! Ты чего как вареный?

Иван еле впихнул на сиденье свое новое стопудовое тело.

– Добрый вечер, Григорий Донатович.

– Добрый вечер, сынок!

Башлыков включил зажигание и медленно тронул машину с места. Минут пять они в полном молчании колесили по каким-то переулкам, пока не съехали на набережную, где Башлыков удачно вписался в черный треугольник под липами и заглушил мотор.

– Что с рукой? – спросил он.

– Пальцы размозжили. Попить у вас нету?

Башлыков перегнулся на заднее сиденье, разворошил там какие-то тряпки и достал литровую бутылку пепси.

Жидкость, прохладная и жгучая, потекла в глотку упругими слитками, и пока Иван давился, чмокал и обливал себе рубашку, Башлыков поддерживал бутылку за донышко.

– Не торопись, Вань. У меня вторая в запасе.

Юноша отдышался, смахнул с глаз слезинки.

– Теперь можно жить.

– Сигарету хочешь?

– Хочу.

Башлыков сунул ему в губы зажженную сигарету.

Иван прижимал к груди недопитую бутылку.

– Прости, Вань, за недосмотр, – сказал Башлыков.

– Какой же это недосмотр. Вы же понимали, что они меня сразу вычислят.

Башлыков хмыкнул недоверчиво:

– Так ты полагаешь, я все это специально подстроил?

– Как вы здесь оказались? И почему меня отпустили?

– Ага. Значит, ты думаешь, я тебе устроил что-то вроде проверки? Так?

– А как иначе?

– Накладка другая, Вань. С Мещеряковым слыхал что приключилось? – спросил и жестоко, нехорошо улыбнулся Башлыков.

– Нет.

– Дуба дал предатель.

– Как это? Вы же говорили…

– На дачу ему позвонили ночью, сообщили, что кабинетик отбомбили. Он ринулся на кухню за каплями, по дороге и преставился. Сердечко отказало. Изработался мотор.

– Павел Демьяныч?

– Ты какой-то чудной сегодня, Вань. Вроде не все слова до тебя доходят. С чего бы это? Напугался сильно?

– Но как же так, пошел за каплями?..

– Бывает, сынок. Жадность твоего наставника погубила. У него, оказывается, в сейфе чего-то было захоронено ценное. Валюта или камешки. Еще не знаю. По оплошности легкую смерть послал ему Господь.

Иван допил бутылку и поставил себе под ноги.

– Открыть вторую?

– Не надо. Мне что теперь делать?

– Хороший вопрос. Сейчас отвезу тебя к доктору, руку полечим. Потом месячишка на два упрячу, пока все уляжется.

Глава 18

Случай всесилен, но Елизар Суренович в него не верил. Жизненный опыт убеждал его в том, что надежда на случай – это уловка бездельников, чей разум вечно в полудреме. Сила желания – вот что определяет поступь судьбы. Отнюдь не случай дал ему власть над людьми.