Московский инквизитор

— Да Иванов он на самом деле. Отец его, Сашка, тоже из приезжих. С сестрой Ольгой в 1957-м откуда-то из Средней Азии приехал. Дом их с другой стороны от Егоровых стоял — нет его уже теперь, стоянка там. Сам-то на завод пошел работать, а сестра его — посудомойкой в столовку, потом уже в буфетчицы ее перевели. Ох, орел был мужик, хоть и не молоденький уже! Бабы вокруг него, как мухи над вареньем, вились. Но цену себе знал! Долго присматривался! А как женился, все аж ахнули! Он же мог себе такую красавицу выбрать! Ни одна бы не отказала. Нет, Аллочка славная девушка была, но такая… Неброская. Миленькая, хорошенькая, скромная — она в детсаду воспитательницей работала. Потому-то в девках и засиделась — двадцать шесть ей уже было. Вот Жорка у них в 1960-м и родился. И ведь от горшка два вершка был, а уже с характером! А Аллочке все дочку хотелось. Вот на свою беду и забеременела, — Пелагея тяжко вздохнула. — Дочку-то она родила, Леночку, а сама умерла — кровотечение открылось, а остановить не смогли. Ох, как Сашка убивался! Аж почернел весь. Нет, бабы-то у него потом были, но вот в дом никого не привел — мачехи детям не хотел, ими Ольга занималась. С Леночкой-то проблем у нее не было — та в мать пошла, а вот с Жоркой! Всей местной шпаной верховодил! Кабы сразу после армии в военное училище не пошел, сидел бы, как и все остальные!

— А они не могут знать, как найти Николая?

— Откуда же, если они съехали в 1993-м еще по весне? Это уже потом сначала Колька отсюда умотал, а через некоторое время и Юрка, — объяснила старушка. — Где уж Жорка служил, не знаю, он тут наездами был, а как своих увез, так больше и не появлялся ни разу. А Сашка с Ольгой и Ленкой не больно-то с Егоровыми общались. Это в детстве девчонки, что Зойка, что Катька, вечно у Ленки в гостях торчали — оно и понятно, Ольга-то в столовке работала, в доме всегда что-нибудь вкусненькое было. А как повзрослели, так разошлись их пути-дороженьки.

— А Грозный с Николаем не дружил?

— Ну, ты и сказал! — всплеснула руками Пелагея. — Сам подумай: кто Грозный, а кто Колька! Да Кольке за счастье было, если Грозный в его сторону хоть посмотрит! Да и старше был Жорка на восемь лет!

— А почему вы зовете Иванова Сашкой, а Рожкова Шуркой?

— Ну, Иванов приехал первым, потому и стал Сашкой, а уж Рожков, чтобы с ним не путать, Шуркой.

— Значит, никто мне ничего подсказать не может, — вздохнул Гуров.

Старушка задумалась, а потом предложила:

— А сходи-ка ты, Илюша, в нашу школу, да прямиком к директорше — ее Зинаида Леонидовна зовут. Она из наших, местных, все и всех знает. Вдруг когда в четвертом году Колька приезжал, то к ней заходил? Уж если она тебе не поможет, то не знаю, чего и присоветовать. Хотя знаю: не суйся ты к Николаю! Окромя позора ничего не найдешь!

— Спасибо вам, Пелагея! И за чай, и за помощь, — сказал, поднимаясь, Гуров. — Где эта школа?

— Да чем же я тебе помогла-то? — отмахнулась она. — А школа, как выйдешь, направо вверх в горку, да ты ее сразу увидишь.

Школу Гуров действительно нашел легко, и даже охранник, узнав, что он к директрисе, не стал его задерживать, но вот увидев эту пожилую седую женщину — классическую учительницу старой закваски в строгом костюме, белоснежной блузке и с полным отсутствием какой-либо косметики, — Лев понял, что этот педагогический зубр без боя не сдастся. Гуров представился своим новым именем и завел ту же песню — Николая Егорова он ищет. Зинаида Леонидовна посмотрела на него так, словно рентгеном просветила, и кратко ответила:

— Извините, ничем помочь не смогу, — и уткнулась в свои бумаги.

Гуров стоял и размышлял, что делать дальше, когда она подняла на него глаза и сухо поинтересовалась:

— Я неясно выразилась? Мне вызвать охрану? Или сразу полицию?

И тут Лев пошел ва-банк. Сев к ее столу, он достал и протянул ей свое служебное удостоверение. Она его взяла, внимательно прочитала, несколько раз переводя взгляд с фотографии на него, а потом вернула и раздраженно спросила:

— Тогда к чему этот маскарад?

— Так надо! — кратко ответил Лев уже не просительно-искательным, а своим нормальным, то есть властным и жестким тоном.

— Это связано с тем уголовным делом, которое возбуждено против Егорова? — поинтересовалась женщина.

— Да! И предупреждаю вас, что моего удостоверения вы никогда не видели, как и меня самого, — добавил он.

— Спрашивайте, — кратко предложила она.

— Зинаида Леонидовна, меня интересует ваше мнение о Егорове, а также все, что вы знаете о его друзьях. Кое-что мне уже рассказала его бывшая соседка Пелагея, но ваша информация, я думаю, будет более исчерпывающей и весомой.