Московский инквизитор

— Так вот как он колье вывез! Костыли-то металлические и внутри полые! Тем более что он постоянно сигал туда-сюда и примелькался уже не только пограничникам, но и таможенникам. До этого его не раз проверяли, убедились, что ничего запрещенного не возит, вот в этот раз и досматривать-то, может, не стали.

— Ну, этого мы теперь уже никогда не узнаем. Судя по тому, что свою коммуналку он продал, возвращаться Георгий не планирует. И вы знаете, о чем я сейчас подумал? — усмехнулся Попов. — Что не было бы этого грандиозного разоблачения и многочисленных уголовных дел, если бы когда-то отец Егорова не украл у Шеловских их фамильную реликвию. Они бы тогда все вместе дружно уехали за границу к родственникам. Может быть, и не благоденствовали бы так, как сейчас — подчеркнем, на уворованные из российского бюджета деньги, но очень многие продажные чиновники всех мастей сохранили бы свои места. Из чего следует вывод: воровать — нехорошо, а злить таких людей, как вы, Лев Иванович, — еще хуже, точнее, опаснее.

— Да, Шеловские там сейчас стали очень богатыми людьми, особенно если учесть намек Георгия на то, что егоровские деньги мы не найдем. Но вот только непонятно, что он имел в виду под несоизмеримо более благородными целями?

— Может быть, со временем узнаем, — пожал плечами Попов.

А в это время на другом полушарии, на берегу озера Онтарио, стоял Георгий, и никаких костылей у него, конечно же, не было. Он задумчиво смотрел на воду, а потом грустно вздохнул и сказал:

— Не Волга!

— Дядя Джордж! — вдруг раздался мальчишеский голос, и Георгий повернулся — к нему бежал подросток, младший сын его сестры Елены. — Дядя Джордж! Бабушка Оля зовет! Она сказала, что гости уже начинают съезжаться, а тебя все нет! — Георгий обнял племянника за плечи, и они направились к большому, ярко освещенному дому, стоявшему недалеко от озера. — А еще я слышал, как бабушка сказала маме, что тебя сегодня охмурять будут.

— И кто же? — рассмеялся Георгий.

— Лиза Салтыкова и Даша Щербатова — это основные, а остальных я хорошо не знаю, но сегодня много гостей будет. Бабушка говорит, что тебе жениться надо, что она еще хочет увидеть нового князя Шеловского.

— Жениться, конечно, надо, — согласился Георгий. — А кто тебе больше нравится? Лиза или Даша?

— Не знаю, у Лизы брат вредный, — насупился подросток. — Чего он врет, что наше столовое серебро ты просто где-то купил? На нем же наш герб! Бабушка говорит, что ты его нашел и привез.

— Строго говоря, это не твой герб, а твоей мамы, потому что ты Сумароков, у которых есть свой герб. А серебро я действительно нашел и привез.

— А как ты его привез? — заинтересованно спросил мальчик.

— Из России в Канаду ходят корабли, вот на них все эти вещи для меня и привозили, — объяснил Георгий. — А поскольку самолеты летают быстрее, чем идут корабли, я мог там все отдать, прилететь в Канаду и здесь забрать.

— А где ты нашел серебро?

— Понимаешь, — Георгий остановился и повернулся к мальчику: — Твой прадедушка, князь Константин Николаевич Шеловской, в минуту опасности его спрятал и рассказал обо всем твоему деду — он тогда постарше тебя был. Дело в том, что в России тогда правил очень жестокий человек, который никому не верил, всех считал своими врагами, и тогда погибли очень многие хорошие люди, а их детей отдавали в детские дома, меняли им фамилию или заставляли отрекаться от родителей. А прадедушка решил спасти своих детей и отправил их далеко-далеко от Москвы к своему другу, которому когда-то спас жизнь. Но если мой папа был уже довольно большим, то бабушка Оля — совсем маленькой. Одни они ехать не могли, и твой прадед отправил с ними Степаниду.

— А это кто? — спросил завороженно слушавший Георгия подросток.

— Она уже тогда была довольно пожилой женщиной, потому что служила в его доме еще до революции. Она и твоего дедушку Александра вынянчила, но потом твой прадед стал со всей семьей ездить по России — служба у него такая была, а брать ее с собой он не мог, и она стала работать в другом месте. Но вот когда он понял, что над ним нависла смертельная опасность, доверить своих детей он мог только ей. Они долго ехали на поезде, пока не оказались в очень неудобном для жизни месте, но там их было бы очень трудно найти. И Александр, и Ольга привыкли к жизни в городской квартире, а там никаких удобств не было, и им приходилось очень тяжело, особенно Ольге. Степанида была мужественная женщина и изо всех сил старалась, чтобы детям было хорошо. Но там, где они жили, было очень-очень жарко, она начала болеть и умерла, когда твоей бабушке было восемнадцать лет. И теперь, когда у меня родится дочь, я обязательно назову ее Степанидой в память об этой замечательной женщине, которая спасла и моего отца, и бабушку Олю.

— Наверное, Стефани? — подумав, переспросил мальчик.

— Ну, так ее, наверное, будут звать другие, но я только Стешей, — твердо сказал Георгий. — Давай поторопимся, а то бабушка ждет. — Они пошли дальше, и он спросил: — А что ты думаешь о Даше?