Московский инквизитор

— Куда же без них? Приходили: делись, мол. Ну, я шланг-то в руки взял и сказал, что сейчас выброс включу и поделюсь с ними от души. Сбежали — кому же хочется душ из дерьма принять? Со следующими разговор был уже посерьезнее. Нож-то у меня всегда в сапоге был, а то мало ли что на дороге случиться может? Достал я его тогда, предъявил и спросил: знают ли они, что я сидел и за что. А они в ответ ржать начали — когда, мол, это было! И объяснил я им тогда внятно, что навыков старых не растерял, а девять лет тех лагерей сейчас на двадцать пять потянут. И школу я за то время там прошел такую, что им и не снилось! Так что попишу я их от души, они и моргнуть не успеют!

— Отстали? — поинтересовался Стас.

— Угу! Со временем, — ответил Сидоркин и, вытащив рубашку из брюк, показал свой живот.

— Ого! Два пулевых, одно ножевое! — присвистнул Крячко, увидев старые шрамы.

— И на спине еще имеются, — добавил старик. — Но это уже потом было. А тогда у меня вскорости тесть помер, я дом его продал и выкупил все, что в нашей конторе еще оставалось, а помещение в аренду взял. Стали мы машины там во дворе держать, а не по своим домам, ну, и дежурили по очереди, чтобы не сожгли их. И Мишка с нами.

— А что, пытались?

— И не раз! — кивнул Сидоркин. — А дракам я вообще счет потерял. Вот в одной из них Мишка и пострадал. Кинулся меня защищать, а его, как кутенка, мои же в сторону отшвырнули, чтобы под раздачу не попал. Да вот только упал он неудачно — руку сломал, а срослось что-то не так, вот она у него с тех пор в локте до конца и не разгибается.

— Ну, знаешь, Егорыч, для мужика это не самая большая беда, — успокоил его Стас. — Зато внуков-то он тебе сколько наплодил! Рано женился, наверное?

— Как только восемнадцать исполнилось — они с Надюшей в одном классе учились. Я, как услышал, на ком он жениться собрался, так и обомлел. Деньги у нас тогда уже водились, так что мог бы себе и получше девушку выбрать.

— Чем же тебе дочка мэра не понравилась? — удивился Крячко.

— Да мэром своего тестя уже Мишка сделал, а до этого он был обычный рядовой попихач! — отмахнулся Сидоркин. — Бумажки перекладывал с одного угла стола на другой.

— Тогда это, наверное, из-за ее ноги? — предположил Стас. — Ты извини, но я заметил, что у нее с ней что-то не так.

— Да, хроменькая она — в детстве с качелей упала, — объяснил старик. — А Мишка мне на все это так сказал: «Мне с женой по жизни не вальс танцевать! Мне верная жена нужна, которая не предаст, не продаст и налево не пойдет! Такая, как наша мама! Мне крепкий тыл нужен, чтобы не думать, где твоя жена хвостом крутит, а делом спокойно заниматься!» И возразить мне на это было нечего! Мы с Натальей тоже не по большой любви женились, а жизнь душа в душу прожили. Надюшка-то его без памяти любит, а он ее очень уважает. А уж как балует! За каждого ребенка что-нибудь с бриллиантом обязательно подарит. Каждый год, да не по разу, на море отправляет, и к нам, и за границу.

— Как же она там одна с такой оравой управляется?

— Так не одна же ездит, а с помощниками. Одно плохо — видит Мишка детей по большей части, когда они уже спят или еще спят. На нем же одном сейчас все хозяйство держится, а оно все больше и больше становится. Но зато когда уж они до него дорвутся, то облепят, как обезьяны пальму, и никакими силами не оторвешь — скучают! Он над ними — как наседка над цыплятами, но держит в строгости, у него не забалуешь!

— Слушай, Егорыч, времена сейчас вроде бы спокойные, а у тебя в доме такая охрана. Зачем?

— Ну, ты спросил, полковник! — хмыкнул старик. — Если бизнес, как часы, налажен и хороший стабильный доход приносит, то всегда найдутся люди, которые захотят прибрать его к рукам.

— Значит, вас до сих пор в покое не оставили, — покрутил головой Крячко. — Ну а с таджиками ты придумал или сын?

— Мишка! Старая моя гвардия, с которой мы дело начинали, теперь вроде меня по домам отсиживается да возле печек кости греет — это те, кто живы, а многих уже и нет. А кто ей на смену придет? Все же хотят, ничего не делая, деньги получать и в белых рубашечках за столами сидеть. А таджики — народ непьющий, потому что вера не позволяет, приезжают сюда без семей, то есть никто им нервы мотать не будет, а, главное, они зарабатывать приехали, чтобы своих родных там содержать! И пашут не хуже, чем я когда-то! За любую работу берутся, нос не воротят!

Тут на веранде появилась пожилая и очень полная женщина в халате. Постанывая и держась за обмотанную пуховым платком поясницу, она осторожно присела к столу и, кивнув на бутылку водки, укоризненно покачала головой:

— А ты не слишком увлекся, Илюша?

— Так мы же на двоих, — быстро сказал Крячко, хотя лично он выпил всего две рюмки.

— Тогда ладно. Ну, уложили мы всех! Насилу угомонили!

— Ты чего это, мать, за хребтину держишься? — укоризненно спросил Сидоркин. — Опять детей на руках тягала? Тебе же ясно сказали, чтобы тяжести не поднимала!

— Да натерла меня уже Надюша! К утру здоровая буду! — отмахнулась она.