Московский Кремль

В 1800 г. в Москву прибыл английский путешественник Эдуард Кларк. Осмотрев как достопримечательность модель Кремлевского дворца, он написал: «…это было бы одно из чудес света, если бы осуществилось это сооружение, задуманное как великолепный замок, объединяющий весь Кремль; если бы он был построен, по своей грандиозности превзошел бы храм Соломона, пропилей Амазиса, виллу Адриана и форум Траяна».

Проектируя Большой Кремлевский дворец, Баженов, по сути, создавал новый генеральный план Кремля. Традиционные кремлевские стены близки к треугольнику неправильной геометрической формы, что исключает четкую симметрию планировки. Баженов постарался привести планировку к системе уравновешенных осевых построений. Главную ось композиции определяли подъезд к Кремлю из Петербурга через Тверскую к Красной площади, а также сама Красная площадь, Москва-река и группа кремлевских соборов. Перпендикулярно к главной оси пробивалась ось, параллельная течению Москвы-реки и проходящая между Архангельским собором и колокольней Ивана Великого с перспективой на Красное Крыльцо и старые дворцовые постройки Кремля. На этих двух осях строился ромб, вершины которого закреплялись двумя обелисками. Баженов понимал, что пересилить архитектурную мощь комплекса кремлевских соборов с колокольней Ивана Великого во главе ему нечем и незачем, а потому созданный им комплекс являлся своеобразной драгоценной оправой, состоящей из дворцовых зданий новой для России архитектуры.

Зодчий планировал словно связать центральную площадь Кремля со всеми уголками необъятной страны. От павильона у Никольских ворот пробивался главный луч-магистраль на север, к Твери, к Петербургу; через Троицкие ворота пробивается второй луч – магистраль на запад, в сторону Волоколамска, Ржева и Смоленска; через Спасские ворота – на вольные просторы востока и юга России.

В проекте и на модели четырехэтажное здание Большого Кремлевского дворца покоится на высоком мощном цоколе. Центральная часть дворца, выходящего на Москву-реку, выступает за общий фронт фасада. Первые два этажа являются пьедестальными и обработаны горизонтальной рустовкой. Вторые два этажа дворца объединены колоннадой из 14 колонн ионического ордера; над карнизом помещен аттик с размещенными на нем скульптурными группами. Два первых пьедестальных этажа отделены от верхних сильным поясом с модульонами. Трактовка фасада дворца классична, и традиции барокко улавливаются лишь в деталях. Композиция здания в целом имеет единый, законченный, монументальный архитектурный организм.

Обрамляя корпусами нового дворца древние кремлевские соборы, Баженов с величайшим тактом намечает фасады, обращенные в сторону Кремля. Здесь он продолжает мотив главного фасада дворца, но дает легкий выступ, обработанный колонным портиком из 14 колонн, начинающихся на уровне третьего этажа и поддерживаемых пьедесталом, как на главном фасаде, из двух сильно рустованных нижних этажей.

Главной площади Баженов намеревался придать овальную форму. В ее композиции он проявил исключительную продуманность и целеустремленность. Если Кремлевский дворец, обращенный к народу, являлся символом целой страны, то овальная площадь была основным узлом всего замысла кремлевской постройки. Идея новой площади: Москва – сердце России, Кремль – сердце Москвы. На самом деле площадь в проекте Баженова обрамлена зданиями, имеющими в своем основании сильно выдвинутый четырехступенчатый цоколь трибуны, над которым вздымаются мощные колоннады. Эти колоннады стали бы не только исключительной оправой для Кремлевской площади, но наравне с трибунами служили бы для размещения народа в дни национальных торжеств. Таким образом, композиция с небывалой силой воплощала идею народности.

Тем временем императрица уже начала охладевать к идее строительства дворца. Сохранилось отчаянное письмо Баженова, которое свидетельствует о нем как о человеке, всем пожертвовавшем ради славы России и ее великого будущего: «Всех уже 25 лет как я употребляюсь в моем художестве, между тем я был офицером, учился с похвалой и с отменными успехами возвратясь оттуда (из-за границы) в мое отечество в чине статского, чему ныне одиннадцать лет. Во все оное время гоним судьбой, не видел ни одного дня, что был чем-либо порадован. 10 лет в теперешнем чине, до 50 человек учил учеников без всякой корысти, из коих много таких, которые изрядными успехами оказались в службе… и получали равные со мной чины, а другие и превзошли меня… Никогда бы оное меня не потревожило, если бы все вышеописанные по каким-либо отменным трудам и знаниям превзошли, но все от меня жадностью похищают, где бы только могли разными происками увидеть и непозволительным образом на мои выдумки (чертежи) подписывать свои имена, только бы обманывать всех и через то получать титлы.