Московский поход генерала Деникина. Решающее сражение Гражданской войны в России. Май-октябрь 1919 г.

Нетрудно заметить в рассуждениях о. Георгия, как, впрочем, и самого А. И. Деникина, мысли русского интеллигента-идеалиста, совершенно непонятные простым рабочим и крестьянам. На этот факт обратил внимание американский исследователь П. Кенез: «По ходу Гражданской войны и по мере того, как офицеры вынуждены были формулировать свои программные цели, становилось заметно, что они чувствовали себя неуютно и не могли идти далее самых общих формулировок, которые никого не устраивали»[446].

В том же ключе построены рассуждения современного историка Ю. А. Полякова, считающего, что идеи Единой и Неделимой России в сознании народа носили абстрактный характер, как, впрочем, абстрактный характер в его сознании носили идеи мировой революции, но в целом «приземленные» лозунги большевиков, в первую очередь «земля — крестьянам», были выражены ясно и понятно[447].

Важно также учитывать психологическое восприятие золотопогонников населением. Рабочие и крестьяне отрицательно относились к офицерам главным образом потому, что те были людьми другой, чуждой

(курсив наш. — Авт.) им культуры, иного, непонятного им психологического склада и чуждых им устремлений.

Не могли же белогвардейцы-интеллигенты рассказывать каждому рабочему или крестьянину о том, какой тяжелой в материальном плане была их дореволюционная жизнь в каком-нибудь гарнизонном захолустье Казанского военного округа, и о том, как храбро они сражались на войне, перенося все ее тяготы наравне с солдатами, коих они не гнали в бой, а, наоборот, вели за собой.

Вообще же в рабоче-крестьянской среде в предреволюционные годы и особенно после победы большевиков господствовало озлобленно-отрицательное отношение к интеллигенции, вне зависимости от ее материального положения и социального статуса[448]

. Раз образованные и в очках — значит, буржуи.

В сознании крестьян и рабочих люди в погонах воспринимались как представители старого мира, возвращаться в который многие из них не хотели. Многие белые офицеры, включая генералов Л. Г. Корнилова и А. И. Деникина, также не хотели возврата прошлого, но прошлого не с точки зрения бытового образа жизни, а в смысле государственного устройства России — реставрации монархии.

Рабочие же, чье материально-бытовое положение перед революцией было нелегким[449], думали именно об изменениях в бытовом плане. То же самое можно сказать и о значительной части крестьянства, мечтавшего о дележе помещичьих земель. Таким образом, антагонизм на уровне мировосприятия и системы ценностей между рабоче-крестьянской Россией и офицерско-интеллигентской был непреодолим, что и обрекало Белое движение на поражение.

У красных же идея была. Они верили, что строят рай на земле, воплощают в жизнь вековую мечту многих писателей и философов-утопистов. И этой идеей они сумели заразить миллионы. И ради этой идеи они готовы были убивать. Им было для чего истязать, мучить, заставлять самих себя совершать любые усилия и сверхусилия. Ведь они строили новый мир, новую Вселенную, где все будет иначе, чем сегодня, где все, абсолютно все (кто выживет, разумеется) будут счастливы…[450]

И прагматики-большевики в годы Гражданской войны объективно действовали в интересах крестьян, отдав им землю в безвозмездное пользование, и в интересах рабочих, обещая им «светлое будущее» именно на бытовом уровне. О том, что такая идея — не более чем утопия, стало понятно только спустя восемьдесят лет после победы большевизма.

Завершая рассуждения над комплексом причин, которые привели Белое движение к поражению, хочется задать вопрос: рок ли довлел над белыми? Исчерпывающим образом на него ответил генерал А. И. Деникин незадолго до своей отставки с поста Главнокомандующего. Думается, он назвал единственно верную причину поражения своей армии: «Бог не благословил успехом войск, мною предводимых»[451].

Приложения

Приложение 1

Битва за Царицын

После поражения под Великокняжеской и отхода с линии реки Маныч 10-я армия включала в себя 32, 37, 38, 39-ю стрелковые дивизии, 4-ю и 6-ю кавалерийские дивизии, отдельную бригаду Д. И. Жлобы, 289-й стрелковый полк, два крепостных полка: Казанский и Симбирский. Резервы у ее командующего А. И. Егорова (того самого, кто возглавит осенью 1919-го Южный фронт) фактически отсутствовали, их заменяли, как правило, заградительные отряды случайной организации.

Кроме того, в последних боях за «Красный Верден» принимал участие батальон царицынской пехотной школы, а в последний день сражения за город — 16 июня — командование 10-й армии ввело в дело только что прибывший 14-й стрелковый полк 2-й стрелковой дивизии, остальные два полка 2-й бригады — 13-й и 15-й — находились в районе Камышина с целью прикрытия последнего с юго-запада от возможного удара донской конницы. В случае успеха казаков под Камышином могло произойти окружение 10-й армии и, как следствие, крушение всего левого фланга Южного фронта.