Московское царство

В общем, требования старшин сводились к подтверждению прав и привилегий запорожского войска, шляхты и городов, каковыми они были при польских королях, особенно в период действия Зборовского договора, а также в некоторых особых случаях к расширению старых прав, таких как срок владения землей казаками и число реестровых казаков.

Основывая свои пожелания на конституционном положении казаков, шляхты и городов под властью польских королей, казацкие старшины считали само собой разумеющимся, что царь наделен такими же правами и полномочиями, что и король Польши. И Хмельницкий, и Выговский объяснили Бутурлину, что царь имеет право собирать с украинских городов такие же налоги и пошлины, что и польский король. Выговский только настаивал на том, чтобы не царские воеводы, а муниципальные власти собирали деньги всякий раз и передавали их царским доверенным лицам. Более того, Выговский объяснил, что владения польской короны, так же как и земельные угодья польских магнатов теперь принадлежат царю, и он может прислать своих чиновников для проведения переписи населения. По всей вероятности, именно из этого источника сам Выговский предполагал получить землю от царя.

В конце делегация старшин потребовала, чтобы Бутурлин дал им письменные гарантии того, что царь подтвердит казацкие права и привилегии, включая их права на земельные угодья. Бутурлин наотрез отказался делать это, и, в то же время, заверил их, что их права будут подтверждены царем. Делегаты покинули совещание вместе со всеми старшинами. Один из них вскоре вернулся с заявлением, что гетман и старшины находятся в зависимости от царской доброй воли. 13 января гетман, писарь запорожского войска, полковники и прочие офицеры нанесли официальный визит Бутурлину. Гетман от лица всей запорожской армии с городами и землями сделал заявление о верности царю. Таким образом, переговоры старшин с Бутурлиным в Переяславе были завершены.

В предыдущий день, 12 января, Бутурлин нанес визит представителям украинской шляхты, которые потребовали, чтобы Бутурлин подтвердил их привилегированный статус по сравнению с рядовыми казаками и назначил им должности в местном управлении на Украине. Список подобных должностей с именами тех шляхтичей, которые должны были занять эти места, был вручен Бутурлину. Бутурлин ответил им, что обсудит эту петицию с гетманом. Это напугало шляхту, и они забрали петицию обратно, попросив Бутурлина не упоминать о ней гетману.

14 января Бутурлин направил посланников в семнадцать украинских областей (полков), чтобы принять клятву верности, а он и его помощники отправились в Киев. Они приблизились к Киеву через два дня. Не доезжая примерно две мили до Золотых Ворот, они были встречены митрополитом Сильвестром с группой священников и монахов. Сильвестр в своей речи, составленной в осторожных выражениях, воздал хвалу Бутурлину и его спутникам за их желание посетить город первого благочестивого русского князя: "В моем лице благочестивый Владимир, великий князь русский, и первозванный апостол Андрей, который предрек Господню славу на этой земле1028 целуют вас [...] и святые Антоний и Феодосии из Лавры целуют вас [...] И мы целуем вас и приглашаем войти в наш дом Господень – место благочестивых русских князей будет возрождено, как возрождается юность орла".

Хотя он тепло приветствовал приезд царских послов в Киев, Сильвестр ни словом не упомянул о царском протекторате над Малой Русью. Дело в том, что он не выражал симпатий по отношению к переяславской раде и никогда ранее не выказывал поддержки желанию Хмельницкому признать царский протекторат над казацким войском.

После того, как Сильвестр произнес свою речь, они с Бутурлиным и их спутниками вошли в город и проследовали для молитвы в собор Святой Софии. Затем Бутурлин напрямую спросил Сильвестра, почему тот не написал царю письма в поддержку петиции Богдана Хмельницкого. Сильвестр уклончиво ответил, что он не знал о действиях Хмельницкого, но что он выражает желание молить Господа о здоровье царя. Бутурлин принял такое объяснение.