Москва мистическая. Встреча с волшебником. Книга первая

Однажды я долго гуляла, бродила по набережной Москвы-реки, разглядывала любимые здания и кораблики, проходившие мимо меня под мостами. Я очень люблю гулять и порой во время прогулки совершенно забываю обо всем на свете. В тот день я забыла о такой простой вещи, как обувь. Я надела туфли на босу ногу и в какой-то момент неожиданно ощутила, что безбожно натерла себе подошвы. Оглянувшись, я поняла, что оказалась на Васильевском спуске. Народу было мало. Я присела на бордюр, сняла туфли и… поставила ноги на булыжники мостовой. Это было невероятное ощущение – холода, но жизни, твердыни, но округлости. Булыжники приняли меня и лечили. Минут пять я сидела так, поставив голые ноги на мостовую, прежде чем обуться. И мостовая казалась мне спиной гигантской рыбы из восточных сказок, на которой незадачливые аборигены построили город.

С этим чувством я начинаю свой рассказ. Я стою на спине гигантской рыбы, мои подошвы касаются ее живой и пугающей плоти. И я жду, что эта рыба вот-вот проснется. Я люблю ее. И надеюсь, что она полюбит меня.

Светлана Богданова, сентябрь 2018 года – март 2020 годаМосква

Глава первая. Встреча

Я неслась по плиткам на самокате. Несмотря на то, что плитки были мелкие, и самокат подпрыгивал каждую секунду, я уже не замечала этой тряски. Я видела перед собой только пешеходный переход, после которого начинался ровный асфальт. Промчавшись по переходу, я свернула в переулок, пронеслась еще несколько десятков метров, не обращая внимания на прерывистый тротуар и бордюры, и остановилась.

На той стороне улицы находился магазин, в который мне давно уже хотелось заглянуть. В этой лавочке продавали настоящий деревенский хлеб, какие-то экологичные крестьянские поделки и ароматное мыло, сваренное в частном хозяйстве. Я много слышала о владельце лавочки, и поэтому мне было любопытно посмотреть, как устроен его бизнес здесь, в Москве, куда он возит свою продукцию на продажу.

Пешеходного перехода тут не было. Но сама улица была очень спокойная. И хотя я каталась вокруг своего квартала, находившегося в пределах Садового кольца, рядом с одной из самых оживленных станций метро, здесь действительно было тихо. Изредка мимо проходил кто-то из местных жителей, спешивших в маленький супермаркет за едой к ужину. А машины сюда заворачивали вообще крайне редко.

Я оттолкнулась от бордюра и мягко двинулась к лавочке напротив, пересекая проезжую часть. И тут краем глаза увидела огромный фургон, который как раз в то же мгновение завернул с Садового сюда и плавно двигался мне наперерез. Белый, высокий, внушительный, он, скорее, напоминал корабль, чем машину.

Внезапно что-то сбилось во мне с ритма, я споткнулась, сама не знаю, как. То ли зацепилась за самокат своими длинными джинсами-клешами, которые я обожала за их хипповский вид, то ли под колесо мне попал камешек, которого я не заметила… Мир щелкнул, будто в его механизме внезапно проявился какой-то давно скрытый изъян, и я, перевернувшись вместе с самокатом, оказалась лежащей на проезжей части. В глазах потемнело, и я заметила лишь то, что мимо, все так же спокойно и плавно, проплыл белоснежный фургон, бесшумно объехав меня, и даже не просигналил. Мне показалось, что я заметила спокойное бледное лицо водителя за лобовым стеклом, хотя толком я его не рассмотрела, он был слишком высоко надо мной.

В следующее мгновение я вскочила и тут же застонала. Боль в колене была просто невыносимой, она пронизывала все тело, проходя через бедро, через низ живота и попадая мне сразу же в желудок, создавая в нем беспокойство, скатываясь в нем колючим шариком, пытаясь вырваться наружу – тошнотой.

Волоча за собой раненую ногу и невероятно тяжелый теперь самокат, я причалила к тротуару, с которого еще несколько секунд назад так браво вылетела под колеса фургона. И тут же поняла, что мне страшно жарко, что руки у меня ледяные, и что глаза отказываются видеть окружающий мир. Темный туман битыми пикселями, безликими провалами дробил улицу, заволакивал дома, машины и редких прохожих какой-то непроницаемой мантией. Я теряла сознание.

Чтобы не распластаться тут же, на асфальте, не дойдя до дома, я, опираясь на самокат, медленно присела на корточки. Колено ужасно болело, тошнота не проходила, но зрение ко мне постепенно возвращалось. Я сидела, скрючившись, и чувствовала странную дрожь в руках. «Пора вставать», – решила я. Встала – и вот, опять, все почернело, а звуки улицы стали словно бы острыми стеклянными осколками, шуршащими где-то возле моих ушных раковин.

Я снова присела, превозмогая боль в разбитой коленке. Надо отдышаться. Не могу, не могу. Так больно! Мимо меня по тротуару прошел какой-то молодой человек. Я спрятала лицо, отвернулась. Не выношу быть слабой перед незнакомцами. И снова все стихло. Я опять сделала попытку встать, и новая волна дурноты заставила меня присесть.