Моссад. История лучшей в мире разведки

Израильские дипломаты не уставали подчеркивать, что их страна должна быть сильной, чтобы не допустить нового Холокоста. Это была в известном смысле игра на кошмарных страданиях, которые принесла война, страданиях, которые навечно останутся в истории. И это приносило результаты. Среди тех, кого удалось убедить, были Смит и Даллес.

В июне 1951 года Р. Шилой в Вашингтоне окончательно согласовал детали официального, хотя и секретного соглашения. У него состоялись обстоятельные встречи с генералом Смитом, а также с Джеймсом Джизусом Энглтоном, который на долгие годы стал «ангелом-хранителем» стратегического партнерства.

Энглтон учился в Йельском университете, издавал там литературный журнал (в нем сотрудничали будущий Нобелевский лауреат Эзра Паунд и Арчибальд Маклиш). В 1943 году Энглтон был приглашен работать в Управление стратегических служб США (организация, где до сей поры достаточно много эксцентриков и интеллектуалов). Большой приверженец конспирологии и человек, подозрительный от природы, Энглтон прекрасно прижился в УСС.

До окончания войны Энглтон служил в аппарате УСС в Великобритании и Италии, где занимался вербовкой агентуры и выявлением нацистских подпольных групп. В числе его лучших источников в Италии были агенты «Алии-Бет», занимавшиеся нелегальной эмиграцией евреев в Палестину.

Возможности еврейского подполья и его представителей в Европе произвели на Энглтона большое впечатление. Так что Энглтон был удовлетворен, когда в 1951 году ЦРУ удалось заключить с Шилоем соглашение о сотрудничестве.

«Джим видел в Израиле верного союзника в наши времена, когда верность идее стала редкостью», — вспоминал как-то ветеран разведки Тедди Коллек.

Свой человек в Вашингтоне

Джим Джордж Энглтон, высокопоставленный американский разведчик, начальник службы внешней контрразведки, осуществлял работу по «израильскому счету», как конспиративно называют в ЦРУ двусторонние отношения.

«Помимо контрразведки, Энглтон имел еще одну важную обязанность — Израиль, работу с которым он вел в традициях особой секретности, характерной для его службы», — вспоминал бывший директор ЦРУ Уильям Колби.

И действительно, в дополнение к своим обязанностям шефа внешней контрразведки, Энглтон стал самым рьяным сторонником Израиля в американском разведсообществе. Принимая во внимание сильные в те годы проарабские настроения в Госдепартаменте и Пентагоне, а также среди некоторой части работников ЦРУ, это был, как выразились однажды журналисты, «оазис дружбы в американской пустыне».

В этом высказывании много преувеличения — про-израильское лобби в США весьма сильно, и, по сути, за полвека не было совершено со стороны правительства США ни одного определенно антиизраильского действия, — но и нельзя сказать, что на высоком уровне все было так безоблачно. Несомненно, сказывалась заинтересованность США в доступе к арабской нефти, капиталовложения богатых арабских стран приносили существенный вклад в экономику США, немало для американцев значило противостояние с СССР на оружейных рынках. И конечно же, важным фактором, влияющим на политику США, являлась тревога по поводу политической и военной нестабильности на Ближнем Востоке, которая неоднократно грозила разрастанием конфликта до надрегиональных масштабов. «Пустыни» в отношениях, наверное, все-таки не было и нет, но верный друг и помощник в верхушке ЦРУ был очень важен.

Энглтон блокировал и даже искажал информацию, поступавшую из других источников, которая могла навредить Израилю. Когда военный атташе США в Тель-Авиве в октябре 1956 года направил в Вашингтон информацию о том, что Израиль планирует напасть на Египет, Энглтон заявил, что эта информация не соответствует действительности. Намеренно или нет, но лучший друг Израиля в Вашингтоне помогал поддерживать там дымовую завесу, под прикрытием которой Израиль готовил захват Суэца.

Восхищение еврейским государством превратилось у Энглтона в одержимость, и он был просто околдован израильской разведкой. Он ревностно добивался того, чтобы все контакты с израильскими службами шли через него, и приходил в ярость, когда кто-либо в ЦРУ пытался установить контакт с Израилем, минуя его. Доходило даже до скандалов: в 1971 году, когда его коллега из британской контрразведки «МИ-5», Питер Райт, посетил Вашингтон, Энглтон заявил официальный протест директору «МИ-5» сэру Мартину Фэрни-валю Джоунзу по поводу того, что Питер Райт за его спиной вел тайные переговоры по Израилю с другими представителями ЦРУ. Англичане оставили этот протест без внимания.

Это, кстати, были не единственные претензии к англичанам. Энглтону не нравились контакты лорда Виктора Ротшильда, главы известной еврейской банковской династии, который во время Второй мировой войны служил в английской разведке, а после войны поддерживал тесные контакты со своими бывшими коллегами в Лондоне и одновременно, как это принято деликатно выражаться в отношении столь важных особ, «развивал дружеские отношения с руководителями израильских спецслужб».