Моссад. История лучшей в мире разведки

Для этого было много предпосылок. Страна в 1950-х годах была достаточно стабильной и проводила прозападный курс. Кроме того, Эфиопия имела выход к Красному морю, что позволило ей контролировать подходы к Суэцкому каналу и израильскому порту Эйлат. Император Хайле Селассие, считавший себя потомком древнего еврейского племени Иуды и использовавший в качестве символа своей династии королевского льва, находился у власти уже более 20 лет и хорошо относился к израильскому государству.

Израиль помог императору в подготовке кадров для его служб безопасности — в ответ разведчикам было позволено создать мощный центр радиоперехвата для контроля линий связи соседних арабских стран.

«Моссад» также имел в Эфиопии крупную оперативную резидентуру. Эта резидентура продолжала работу, начатую Ашером Бен-Натаном в Джибути, только в значительно более крупном масштабе.

Установление прочных связей с иностранными спецслужбами было одним из серьезных достижений израильской разведки на начальном этапе развития израильского разведсообщества, так же как и установление технологического и стратегического сотрудничества в рамках периферийных союзов.

За дипломатическими усилиями и активностью разведслужб стоял прежде всего Рувен Шилой. Если бы «стратегические союзы» были единственным, что он сделал в своей жизни, и этого было бы достаточно для благодарной памяти в разведсообществе и в истории государства.

Распустив «Алию-Бет» и политический департамент, Р. Шилой сосредоточил в своих руках огромную власть и создал более мощную разведывательную организацию.

Но и трудности возникли немалые.

К ним добавлялось еще и то, что со здоровьем у Рувена не все обстояло благополучно. В результате травм головы, полученных в автомобильной катастрофе, а также последствий давнего ранения в результате теракта, его работоспособность заметно ухудшилась. Бен-Гурион отмечал в своем дневнике 24 мая 1952 г.: «Ко мне зашел Иссер. Он считает, Рувен не справился со своими задачами».

20 сентября 1952 г., после полутора лет пребывания на посту руководителя «Моссада», первый директор в истории этой службы ушел в отставку. На вопрос о возможных преемниках он назвал вполне очевидных кандидатов: Левинского, Джибли и Харела.

Эпитафия Вестнику

Наиболее значительные достижения Шилоя как на посту руководителя «Моссад», так и в последующие годы, когда он оставался одним из ближайших советников и помощников премьера, связаны с установлением союзнических и партнерских отношений с американской и английской разведками, а также «союзов» с правительствами и спецслужбами ряда стран Азии и Африки.

Это были главные достижения разведсообщества под руководством Шилоя, фактически принесшие трудно переоценимую выгоду и разведывательному сообществу, и государству — и за последующие годы ставшие как бы естественной частью принципов функционирования разведки.

Однако когда в мае 1959 года Шилой внезапно умер от сердечного приступа как раз в тот момент, когда готовился совершить новую секретную поездку в Турцию и Иран, о нем быстро забыли. У него было мало политических союзников и много врагов; он предпочитал работать в одиночку и не любил рекламы.

Многие современные аналитики считают, что Шилой с его грандиозными планами был пережитком прошлого. Представляется, что не меньше оснований считать его провозвестником будущего; при наличии хороших помощников и в обстановке меньшей политической и финансовой жесткости, чем та, которая вынужденно существовала в пятидесятые годы в Израиле, он, несомненно, осуществил бы свои широкие стратегические планы.

Впрочем, они в основном и так были осуществлены — только известны стали по именам других людей, а не своего истинного создателя.

Глава 5. ВТОРОЙ, НО САМЫЙ ЗНАМЕНИТЫЙ ДИРЕКТОР «МОССАД»

Итак, после отставки Р. Шилоя с поста директора «Моссад», Бен-Гурион остановил свой выбор на кандидатуре Харела.

Профессионализм, упорство и настойчивость, преданность делу и моральная чистота Харела произвели на премьер-министра большое впечатление. Бен-Гурион счел, что именно этому человеку следует поручить задачу, которую еще не все толком понимали.

Возглавив службу внутренней безопасности «Шин Бет» и внешнюю разведку «Моссад», Харел стал верховным главнокомандующим израильской разведки.

Большая тень Маленького Иссера

…Прошло четыре года с начала реорганизации израильского разведсообщества, четыре года лихорадочной работы в своей стране и за рубежом, но многие правильные ориентиры еще не были найдены. Постоянная суета не позволяла осмотреться вокруг. Каждая тайная миссия казалась жизненно важной для существования Израиля. Все делалось как-то лихорадочно, в обстановке постоянных импровизаций…

— Иссер, мне нужно пять тысяч долларов, — с такой просьбой в первый же день пребывания Харела на посту директора «Моссада» обратился к нему редактор лейбористской газеты «Давар» Дан Пайнз.

— Зачем тебе эти деньги? — спросил Харел.