'Моссад' - Первые полвека

Влияние Шарона и "двора" усилилось, когда сменилось руководство в "Шин Бет". Место Ахитува занял Аврахам Шалом - старый друг Рафи Эйтана, который вместе с ним участвовал во многих операциях. Шарон и Шалом по многим вопросам были единомышленниками. Располагая сильными позициями в правительстве и партийной верхушке, и в руководстве "Шин Бет" (где к тому времени тоже стали задавать тон "сабра"), Шарон, считая, что оборонительные интересы Израиля выходят за пределы зоны непосредственной конфронтации с соседними арабскими странами и включают Пакистан, Северную Африку и даже более отдаленные районы Африканского континента, попытался реализовать, иногда привлекая традиционные каналы спецслужб, а иногда и помимо них, различные военные и внешнеполитические проекты. Иногда это совпадало с, так сказать, "генеральной линией" действий правительства в целом и разведывательного сообщества. В других случаях отчетливо прослеживается, как военная и общая разведка Израиля препятствовала авантюрам в целом сумела удержать страну от "потери лица" и вовлечения в острые конфликты.

Наиболее прямое и откровенное блокирование "Моссадом" затей "двора Арика", произошло в истории с наследным принцем Ирана, которого называли "беби-шахом". После Исламской революции принц с немалой свитой (чуть ли не со всем генералитетом шахской армии) обосновался в Марокко. Там был создан "теневой двор" и находили приют многие враги режима аятолл. При помощи ЦРУ был организован канал вещания из Марокко на Иран - впрочем, реальным влиянием в стране он не пользовался. Естественно, при дворе "беби-шаха" разрабатывались планы заговоров с целью захвата тегеранского трона. Во "дворе Арика" посчитали - в это уж очень хотелось поверить, например, Нимроди, - что поддержка заговора может принести большую пользу Израилю.

Персональное досье.

Яаков Нимроди, активист Хаганы, боец ударных отрядов Палмах. Еще до обретения независимости начал работу в разведке Шаи. После войны 1948 служил рядовым оперработником в "Амане". В 1956 году израильская разведка направила его в Тегеран, где он работал как на "Моссад", так и на "Аман" в начальный период развития "периферийной" стратегии. Он сыграл ключевую роль в достижении соглашения о продаже Ирану израильского оружия на сумму 250 млн. долларов в год.

Работу на государство успешно совмещал с работой на себя: посредничество в торговле оружием позволила сделать состояние. Значительная часть его капитала была вложена в иранскую промышленность и банки. Потеряв миллионы долларов в Иране, когда исламские легионы аятоллы Хомейни свергли шаха, Нимроди продолжал лоббировать западные интересы в Тегеране. Как признанный эксперт по этому региону, он надеялся вернуть Западу рынок Ирана, страны с 45-миллионным населением, попутно намереваясь возвратить свои капиталы.

Специальная миссия, которая была сформирована без легального уведомления и согласования с "Моссад", была направлена в Марокко. Там "Беби-шах" и его генералы свиты говорили Нимроди, Швиммеру и Кашоги (бизнесмен-миллионер из Саудовской Аравии, который активно сотрудничал с израильтянами в оружейном бизнесе и оказал немало услуг в получении информации - в частности, Кашоги помог Нимроди получить секретный "План Фахда", в котором впервые говорилось о возможности саудовского признания Израиля как государства. Саудовцы в обмен на мир и взаимное признание арабов и израильтян добивались лишь права поднимать саудовский государственный флаг над святыми местами в Восточном Иерусалиме как символ ответственности Саудовской Аравии за охрану святых мест, - как это делалось в Мекке и Медине), что для реализации планов переворота нужны только деньги на покупку оружия и оплату наемников, которые свергнут аятолл.

В следующей встрече, в "Маунт Кения сафари клаб", принадлежавшем Кашоги, принимали участие, помимо упомянутой троицы и моссадовца Дэвида Кемчи, Шарон со своей женой Лили, президент Судана Нимейри и начальник его разведки Абу Таеб.