Мост бриллиантовых грез

Катрин просто онемела! Всем известно, что в «Макдоналдс» ходят только разные молодые идиоты из самых примитивных семей, а еще славяне и арабы. Ни один приличный француз, тем более парижанин, даже если бы и побывал там, не признается, что ходил туда, ел эту жуткую, толстую, опасную для жизни американскую еду! А впрочем, Роман и есть не парижанин, не француз, а именно что славянин. С кем она связалась, кошмар!

Сама Катрин не заглядывала в «Макдоналдс» лет семь, а то и больше – с тех самых пор, как узнала, какого мнения «приличные французы» об этом заведении. Она, может, и была шлюхой, но шлюхой дорогой, а потому по мере сил старалась соответствовать стандартам если не высшего света (туда ей отродясь было не попасть, и Катрин свои возможности прекрасно знала), то хотя бы демимонда. Но кто бы только знал, до чего ей сейчас, после слов Романа, захотелось вонзить зубы в толстенный «биг-мак», щедро намазанный кетчупом или соусом карри, который Катрин обожала, и наесться картошки-фри, запивая ее какой-нибудь пошлой фантой, которая, как говорят, способна растворить пластмассовую расческу, не говоря уже о том, что заживо пожирает желудочно-кишечную флору, но которая так вкусна!

В конце концов, они могли бы сходить в «Макдоналдс» вместе с Романом. Катрин ради этого оделась бы попроще, без особых претензий, нацепила бы темные очки, и они чудненько провели бы время: вкусно поели, Роман хватал бы ее под столом за коленку, как и положено делать парню в таких местах, как «Макдоналдс», они бы целовались через стол, пачкая друг другу губы кетчупом или, еще лучше, соусом карри, вернулись бы домой, завалились в постель…

Впрочем, в постель они так и так завалились, ведь после ссор у Катрин повышался и сексуальный аппетит тоже! И она сразу заметила, что Роман сам не свой. Не бормотал тех нелепостей, которые так ее заводили, даже намека на нежность не было в его объятиях и поцелуях – кусал ее, рвал, бормоча:

– А твой бывший любовник, твой Лоран, он тебе так делал? А так? Расскажи, что он тебе говорил, как тебя имел? Здесь? Вот так? Что он говорил, ну?

Катрин просто ошалела от изумления. Он ее приревновал, что ли? Роман ее приревновал? С чего бы вдруг? Что его так разобрало?

Загадочно…

Разгадывать эту загадку у Катрин, впрочем, не было ни времени, ни желания, она, задыхаясь, пересказывала Роману любимые словечки Лорана, принимала его любимые позы. Роман послушно повторял эти слова и делал все, что говорила Катрин, только иногда спрашивал:

– Я делаю точно так, как он? Или лучше?

Голос его звенел… от слез, подумала бы Катрин, но она даже слова-то такого не знала… вернее, не помнила. Да и некогда ей было думать, размышлять, она только и знала, что чувствовала. У нее было ощущение, что ее имеют сразу два любовника, и Лоран, и Роман, и она имеет их разом, это было классно! Это было то, о чем она мечтала…

Когда закончили кувыркаться, Роман немедленно заснул как убитый, а Катрин, едва живая от голода, потащилась к холодильнику. Холодильник был пуст, на полке стояла начатая пачка молока, с которым Катрин пила утром кофе, еще черничный конфитюр да коробочка с маслом. Не густо… Можно, конечно, позвонить в ресторан какой-нибудь, попросить принести ужин. Но неохота связываться, это надолго. Потом в белом от инея морозильнике Катрин нашла упаковку маленьких, хорошеньких сосисок-коктейль, купленных когда-то для суаре, да так и не поданных к столу. Сосиски валялись тут невесть с каких времен, наверное, все сроки хранения давно прошли, но сейчас Катрин сварила их и съела все, заедая сладкими булками, намазанными маслом и конфитюром. Хорошо иногда преступать запреты! Животик, правда, выпятился, стал такой сытенький, кругленький… Мышцы на прессе ослабели, это худо. Надо сходить в фитнес-центр, подкачаться. Но это завтра, завтра. А сейчас – спать.

Она прилегла рядом с Романом, погладила его. Нет, парень вырубился прочно. А жаль, Катрин вполне могла бы выдержать еще один сеанс секса на троих… Эх, ну почему ей так сильно понравился какой-то нищий русский, нет чтобы Роману быть богатым, как Лоран…

Ой, нет, был бы Роман богат, только бы она его и видела здесь, в своей постели! Чем она его может привязать к себе надолго? Это сейчас она хороша, как роза сорта «Гейша» или даже «Мари-Поль», а через год-два-три-четыре-пять…

Катрин ненавидела такие мысли, но, хоть тресни, они лезли в голову сами собой. Любовники – это хорошо, и всяческое разнообразие в постели – вещь замечательная, но иногда хочется чего-то… постоянного. Нет, старого мужа она бы не хотела… Вот если бы закрепить за собой такую конфетку, как Роман! Ага, закрепишь его! Чем? У нее же ничего нет, кроме этой студии, кучи барахла и недостроенного дома в устье Луары, близ Нанта (Катрин была родом из Нанта и питала к его окрестностям сентиментальное пристрастие). Последний взнос за строительство она надеялась получить от Лорана. Жить, строго говоря, и самой не на что, где ей еще содержать юного любовника! То есть, пока она с Лораном, ей будет на что содержать Романа. А если…

Роман заворочался, вскочил.