Читаем Мост через бездну. Вся история искусства в одной книге полностью

Осторожно! Эта область заминирована. Одновременно маска – это символ театра, т. е. все равно «другая жизнь», как любая мистерия. Традиционный театр маски сегодня в основном придерживается фольклорных и эпических сюжетов того времени, в котором возник. И в этом смысле почти нет разницы между народной площадной драмой и рафинированными профессиональными театрами Китая и Японии. В сорокаградусную жару на мостовых и площадях Таиланда ставят ширмы, затем появляются молодые люди в джинсах и на ваших глазах переодеваются героями «Рамаяны» в костюмы и маски того незапамятного времени. Все их движения символичны, они танцуют и поют. Эти маски-символы появляются из-за ширмы вдруг, словно из другого мира, из мифа – в начало XXI века. Дело не только в отдельных масках-личинах, но во всей театральной организации мистерии. Она генетически в памяти нации. Все имеет равное значение: сценарий, музыка, движения, костюмы и – главное! – зрители, которые понимают символический язык представления и могут оценить достоинства игры актеров. Маска имеет корни в еще более таинственной глубине – древнейшей символике кукол и самой кукле. Кукла – модель-двойник, слепок и колыбель души, т. е. самое уязвимое и скрытое в человеке. Убей, проткни ее, вырви ей глаз. Успокой. Спой ей песню, приласкай. Или спусти в долбленой колоде по реке в сторону течения, невозвратимости. Театр кукол и сегодня – профессиональный или народный – плоть от плоти самой сути маски. А еще маска имеет прямое отношение к миру зеркал, а вернее, зазеркалья. Во всей мировой культуре маска, возможно, родила карнавал и неотделима от жизни карнавала, который был, есть и будет всегда.

Маска является нам во множестве обличий, зависима от времени и традиции. А сейчас – несколько слов об античности и современном комментарии к ней.

I. От эпилога к прологу

«Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова – роман многогранный, как магический кристалл в мировой и русской литературе. Это роман карнавала и маски. И дело не только в сценах «сеанса черной магии» в театре сада «Эрмитаж» или бала у Сатаны. Сцены эти заключены сами по себе в игре зеркал. Карнавал внутри карнавала. Интересно то, что герои Булгакова живут по законам маски. Они не приходят откуда-то конкретно. Все они являются или неожиданно предстают, возникают перед нами. «Впадают» в пространство романа, как гости бала «из ювелиршиного камина». Мастер – герой абсолютно анонимный, без имени, скрытый под маской. Он появляется в романе «из пространства музея», т. е. откуда-то из вечности. В дальнейшем мы видим его в «доме скорби» в халате и шапочке, сшитой Маргаритой. Мистерия жизни Мастера проходит между музеем, домом скорби и, главное, – полетом к месту вечного покоя. Исследователи пишут много о прототипах героев романа, наделяя их именами, биографиями, а Мастера – чертами портрета самого Булгакова. Тем не менее, герои романа все-таки маски.

Особенно эффектен Воланд, его явление на Патриарших. В прорезях маски-личины два разных по цвету и сути глаза и неопределенность происхождения. Воланд и вся его свита шутов – также классические маски мировой культуры.

Вовлеченные в карнавальный вихрь простые граждане оказываются масками. Причем не менее интересными, чем основные герои романа. Традиции античной маски и мистериального карнавала во всей художественной культуре ХХ века весьма актуальны. В романе Булгакова под масками скрываются мизерные ничтожества, такие, как Степа или домоуправ, писатель Берлиоз, массовка из ГПУ или историк Николай Иванович, превратившийся в борова. Напротив того, поэт Бездомный, не знавший сам себя, «своего дома», благодаря встрече с Мастером сбрасывает дурацкую маску советского поэта, обретая себя и свое имя. Так же и Маргарита Николаевна. Под личиной тоскующей жены начальника, светской барыни является, как Беатриче, муза, Прекрасная дама, вечная подруга Мастера – Маргарита.


Елена Рубинштейн (основательница косметической империи) с маской из Камеруна, приобретенной в 30-е годы. Фото Мен Рей


Маска. Символ очей, открытых вечности. XVIII–XIX династия. Лувр, Париж


Маска меняется под влиянием времени и в зависимости от тех задач, которые ставит искусство. Суть сутей она или художественный прием? Суть обряда или художественный прием – не так уж важно. Это вопросы исторического времени. Важно другое: у Булгакова, как и в магических культурах, речь всегда идет о куколке-душе любви, воскрешенной из мертвых, вечной жизни или забвении. И если душе Мастера дан свет, то Берлиозу – пустота.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кошачья голова
Кошачья голова

Новая книга Татьяны Мастрюковой — призера литературного конкурса «Новая книга», а также победителя I сезона литературной премии в сфере электронных и аудиокниг «Электронная буква» платформы «ЛитРес» в номинации «Крупная проза».Кого мы заклинаем, приговаривая знакомое с детства «Икота, икота, перейди на Федота»? Егор никогда об этом не задумывался, пока в его старшую сестру Алину не вселилась… икота. Как вселилась? А вы спросите у дохлой кошки на помойке — ей об этом кое-что известно. Ну а сестра теперь в любой момент может стать чужой и страшной, заглянуть в твои мысли и наслать тридцать три несчастья. Как же изгнать из Алины жуткую сущность? Егор, Алина и их мама отправляются к знахарке в деревню Никоноровку. Пока Алина избавляется от икотки, Егору и баек понарасскажут, и с местной нечистью познакомят… Только успевай делать ноги. Да поменьше оглядывайся назад, а то ведь догонят!

Татьяна Мастрюкова , Татьяна Олеговна Мастрюкова

Фантастика / Прочее / Мистика / Ужасы и мистика / Подростковая литература