Мост через бездну. Вся история искусства в одной книге

Прежде чем дальше говорить о Босхе, вспомним Микеланджело. У него есть два больших цикла в Сикстинской капелле. Он пишет сотворение мира — совершенно фантастическую вещь, когда в нем живет вера в мощь человека. Художники уже со второй половины XV века пишут Страшный суд. И Леонардо писал. Его суд написан как текст и так и называется — «Видение Страшного суда». А Микеланджело просто пишет суд, он пишет его на стене Сикстинской капеллы и пишет творение, которое не состоялось — не туда пошло, не так получилось. У Босха надо все разбирать по элементам текста. Его работы — это как клинопись, и вы должны эту клинопись складывать в текст. Он писал кистью по холсту. Когда смотришь близко, то думаешь: какой ужас! А когда смотришь издали, то видишь большое количество фигур, связанных в текст. Это адамитский текст — послание. И Микеланджело — это тоже послание. Он всегда писал человека с очень мощным телом, он писал необыкновенную драматургию, высокий пафос. На самом деле адамиты пишут Страшный суд радикально. Они задают вопрос: а почему вся ответственность должна лежать на боге? Он часть своей работы сделал, теперь все лежит на человеке — пусть развивается. А если что-то не получается, то стоит вернуться к изначальной точке и все начать сначала. У человека всегда есть шанс начать сначала. У адамитов есть очень позитивная линия, связанная с категорическим отрицанием той системы образования и религиозного воспитания, которая существовала в то время. Они предлагают другую систему, призывая выйти из утопий и галлюцинаций и вернуться к реальности.

Оглянемся по сторонам: сидят босховские люди вокруг и зудят. А что сказано? Ничего не сказано. А что читал? Ничего не читал. Вот давайте возьмем главную писательницу нашего времени Дарью Донцову. Чему она учит? Как вести себя в семье, печь пироги. Это чистый Босх, и сама она похожа на Босха. Рената Литвинова — тоже всего лишь кукла, как и многие другие. Таков мир, в котором мы живем. Как может Донцова писать обо всем? Как штопать — знает, как писать — знает, как пирог делать — знает, как воспитывать детей — знает. Это какой-то оракул нашего времени. В скольких передачах она участвует, и сколько ее слушают? Об этом и говорится в посланиях папам. И вокруг нее слушают ее такие же донцовы, такие же куклы. XVIII век в этом смысле был особенным. Для этого века куклы и тема кукольного мира были очень важны. Как у Лейбница и особенно у Гофмана. И поэтому он придумал маэстро Абрагама и знаменитого маэстро Коппелиуса. Куклы выходили из-под рук мастеров и начинали жить своей жизнью.

И еще один очень важный пункт послания. Это пункт связан с семью смертными грехами. Как они лопают, и как они пьют! И дети такие же, как и родители. Это очень узнаваемо. Можно сказать, что эта картина живет счастливой жизнью. Они обеспечены, и все у них есть. У Босха это даже не гениальность, а что-то другое. Но эти послание писал не он один. Это было их мировозрение, это был их испуг, который вызвало появление книгопечатания. И самое важное — развитие технического прогресса. Конечно, они не знали этого слова и высказывались по-другому.