Мост через огненную реку

Бейсингем кивнул и вопросительно посмотрел на Гровера. Генерал все так же хмурился, но уже, скорее, по инерции. Он еще несколько раз прошелся по гостиной и, наконец, остановился напротив Бейсингема, остро и внимательно взглянул ему в глаза.

– Ну и история… Знаешь, Тони, если бы ты пришел с этим ко мне один, я бы отправил тебя или в Тейн, или в сумасшедший дом. Но я слишком уважаю отца Максимилиана и господина максимуса… – он замялся.

– …И не слишком уважаете ту компанию, что собирается в тронном зале, – закончил за него Бейсингем.

Гровер нахмурился, но Энтони тоже смотрел ему прямо в глаза, и генерал, наконец, кивнул.

– Леон был настоящим королем, – нехотя сказал он. – Года не прошло, как он умер, а в армии черт знает что творится. Летом мы влезем в Корунну и нам придет конец. Если ты соврал мне, Тони, – Бог тебя судья. Но даже если ты изменник, то я согласен, чтобы корона была на твоей голове – хуже, по крайней мере, от этого не будет.

– Итак, вы с нами? – улыбнулся отец Максимилиан и, поскольку вопрос не требовал ответа, тут же продолжил: – Совесть ваша может быть спокойна, лорд Бейсингем сказал правду. Вы даже должностного проступка не совершите – по кодексу Трогара, отлученные от церкви не могут занимать государственных должностей, – он повернулся к Энтони и снова улыбнулся. – Поэтому, кстати, компании галантных паладинов так легко сходили с рук все их художества. Вы можете не знать, милорд, но именно Мартин и его компания после каждого вашего пасквиля требовали отлучить вас – но у кого из членов Священного Трибунала поднялась бы рука оставить Трогармарк без генерала Бейсингема? А карать второстепенных участников, не трогая вдохновителя, было бы несправедливо.

Энтони молча поклонился настоятелю и, подойдя к столу, принялся наливать вино.

– Так что вы скажете о нашем плане, генерал? – спросил он, не отрываясь от своего занятия.

Этот вопрос был именно тем, что нужно Гроверу. Комендант сразу перестал хмуриться, морщиться, расхаживать из угла в угол, стал спокойным и собранным.

– Пока выглядит убедительно. Самое слабое место во всем этом – твоя прогулка во дворец. Может быть, возьмешь с собой охрану?

– Ага! Чтобы дворцовая стража решила, что начался мятеж, а кто-нибудь из посвященных под шумок прирезал нашего короля. Не забывайте, он находится на положении заложника. Нет, во дворец я пойду один.

Артона хмыкнул и придвинулся поближе.

– Я пойду один! – повторил Энтони, и в его голосе прорезался металл. – Генерал, обещайте мне одну вещь. Если я не вернусь, отправьте солдат в Аркенайн. Они должны прибыть туда не позже рассвета тринадцатого мая, запомните – не позже. Артона покажет, как попасть в замок, и вы легко его захватите, со всеми, кто там будет. Генерал… что бы ни случилось со мной, вы должны спасти Теодора. Я ему обещал…

– Хорошо, Тони, – кивнул Гровер. – Я сделаю все, что возможно…

– И невозможное тоже!

– И невозможное…

– Ну что ж… Если все решено – вперед! – Энтони встал и поднял стакан с вином. – Пойду по стопам прадеда Леопольда. Пусть и обо мне спорят, уронил я этой ночью в грязь честь своего рода или, наоборот, возвысил ее.

– А на самом деле? – спросил Рене, поднимая свой стакан.

– На самом деле я ее продал. За пенни, – Энтони засмеялся и вытащил висящую на шее монету. – Хорошая сделка, я ею доволен…

Он поцеловал монетку, убрал ее обратно и залпом выпил вино.

Легкомысленный сиреневый камзол с еще более легкомысленным топазовым ожерельем, принадлежавшим матери Рене, и прическа «под юного барашка» сделали свое дело. Энтони прошел во дворец, никого не удивив и не насторожив. Лишь дежурный офицер дворцовой охраны, гвардейский капитан, воскликнул:

– Герцог, что у вас с волосами? И где ваша борода?

– Я ввожу новую моду! – засмеялся Бейсингем.

– Вас привели дела? А как же Ее Величество?

– Ее Величество находится на расстоянии двух дневных переходов от Трогартейна. Я приехал известить о ее возвращении.

– Что-нибудь случилось?

– Ужасная вещь! – склонившись к капитану, прошептал Энтони. – Она просыпается ночью, а на ее ночном столике – крыса! И ест ее притирания…

– Разве крысы едят притирания? – удивился гвардеец.

– Право, не знаю, – пожал плечами Бейсингем. – Полагаю, достаточно крысы как таковой. Завтра с утра пусть гонят служанок готовить покои.

– Вы к себе? – поинтересовался капитан.

– Да, разумеется, – небрежно ответил Энтони. – Устал как собака. Целый день в седле. Только сейчас въехал в столицу.

Он взял с места в галоп и промчался через ворота, сообразив, что лошадь под «только что въехавшим в столицу» маршалом слишком свежая, а одежда у него чистая, и надеясь, что гвардеец в темноте этого не заметит.

«Паршивый из меня шпион получается, – подумал он. – Недалеко бы я ушел без Артона!»