Мост к разуму

Карин что-то заметила, и я сразу же приказал всем замереть на месте. Через секунду Карин дала отбой – это оказалась всего лишь самка обезьяны-ревуна с детенышем. «И она не на дереве?» – спросил я. Карин мысленно кивнула в ответ. Я насторожился и передал тревожный сигнал всем остальным – как будто это было необходимо. Мы разделились на две группы и, следуя друг за другом, разошлись в стороны на пару сотен метров. Очень и очень тихо.

Поведение животных – крайне занимательная штука. Если животное начинает вести себя как-то неправильно, значит, тому есть какая-то веская причина. Обезьяны-ревуны на земле очень уязвимы. Пак заметил снайпера.

– Вижу Педро, на десять часов, сто десять метров от меня, в шалаше на дереве, метров десять над землей. Разрешите стрелять?

– Не разрешаю. Все остановитесь и осмотритесь вокруг, – Клод и Сара тоже заметили человека на дереве, остальные не увидели ничего интересного.

Я сопоставил три разных изображения.

– Это женщина, и она спит, – пол я определил по данным обонятельных рецепторов Пака. В инфракрасном свете я не увидел почти ничего нового, но дыхание женщины было ровным и размеренным, так люди обычно дышат во сне.

– Давайте отойдем обратно метров на сто и обойдем ее, – на это я получил одобрение координатора группы и всплеск негодования и недоумения со стороны Пака.

Я рассчитывал обнаружить кого-нибудь еще – люди обычно не просто так уходят в глухие джунгли и забираются на деревья. Эта женщина явно что-то охраняла.

– Может, она знала, что мы сюда придем? – спросила Карин.

Я задумался… Зачем еще она могла здесь оказаться?

– Вряд ли это так – слишком уж она спокойна. Даже спит. Нет, скорее всего, это просто совпадение. Она явно что-то охраняет. Правда, нам сейчас некогда узнавать, что именно.

– Мы получили ваши координаты, – сказала координатор. – Летун прибудет за вами через пару минут. Вам желательно поскорее переместиться в какое-нибудь другое место.

Я приказал группе ускорить передвижение. Мы шли тихо, но недостаточно тихо: женщина-снайпер проснулась и выстрелила в Лу, который шел замыкающим на левом фланге.

Это было прекрасно разработанное, очень эффективное оружие против солдатиков, с разрывными зарядами, начиненными, скорее всего, расщепленным ураном. Два или три заряда поразили Лу в корпус, и он потерял контроль над ногами. Солдатик Лу стал заваливаться на спину, и следующим выстрелом ему оторвало правую руку.

Он с громким скрежетом упал на землю, и на какое-то мгновение все вокруг затихло, только где-то в вершинах деревьев шелестел листвой свежий утренний бриз. Еще один заряд разворотил землю совсем рядом с головой Лу, запорошив ему глаза. Лу встряхнул головой, стараясь очистить лицо от грязи.

– Лу, мы не можем тебя подобрать. Отключай все, кроме глаз и ушей.

– Спасибо, Джулиан, – Лу отключился, и болезненный сигнал тревоги от его руки и ног сразу же прекратился. Теперь он представлял собой только видеокамеру, устремленную в небо.

Мы не дошли до условленного места – оставалось еще больше километра, – когда над головой застрекотал летун. Я соединился с пилотом-механиком через нашего координатора и получил непривычный двойственный обзор: с высоты, выше верхушек деревьев, полетело вниз, расширяясь с каждой секундой, пылающее облако напалма. Пламенные брызги сыпались во все стороны, похожие на сотни тысяч фейерверков. Падая вниз, облако напалма выжигало все на своем пути. Ветки деревьев мгновенно чернели и ломались с громким треском. Потом раздался взрыв – и все затихло.

Потом закричал какой-то человек, а другой что-то тихо ему сказал, прозвучал одиночный выстрел – и крик оборвался. Среди горящих ветвей пронзительно верещали обезьяны. Глаза Лу дважды вспыхнули и погасли. Когда мы отошли подальше от этого огненного ада, сверху спикировали еще два летуна и стали тушить горящий лес. В конце концов здесь же экологический заповедник, а напалм и так уже сделал все, что нам было нужно.

Когда мы добрались до условленного места, откуда нас должны были забрать, я получил сообщение от координатора: они насчитали четыре трупа – наш снайпер, потом эти двое мужчин, и еще один, непонятно как туда попавший. Троих записали на счет летуна, а одного поделили на всех нас. Пак ужасно возмутился – ведь летунам не пришлось бы вмешиваться, если бы он тогда подстрелил снайпера, а убить ее было очень просто – если бы я не запретил ему стрелять. Я посоветовал Паку поменьше распространяться на эту тему вслух – он мог не сдержаться и в гневе наболтать лишнего. А если бы это дошло до начальства, нашего Пака подвели бы под пятнадцатую статью – нарушение субординации – и наложили бы взыскание.

Послав Паку это мысленное предупреждение, я вдруг подумал, насколько же все-таки «бутсам» проще служить – можно смертельно ненавидеть своего сержанта и в то же время невозмутимо улыбаться ему в лицо.

Место, с которого нас должны были забрать, прекрасно определялось и без сверки по радио. Оголенная вершина холма, тщательно очищенная от зарослей огнем и серией четко выверенных взрывов.