Мост к разуму

Мона Пирс внимательно выслушивала Джулиана и задавала правильные вопросы. Она не винила его за то, что он сделал, и возмущалась армейскими службами, которые не обратили должного внимания на его состояние и не освободили от обязанностей, пока еще не случилось непоправимое. Она даже не высказывалась против самоубийства как такового, по умолчанию как бы позволяя Джулиану самому решать – пытаться или нет снова свести счеты с жизнью. Но только не из-за того убитого мальчишки. Смерть мальчика была обусловлена множеством самых разных причин, и лишь по несчастной случайности получилось так, что Джулиан тоже оказался там в то самое время, причем против своей воли, так что участие Джулиана в убийстве мальчишки было пассивным и неумышленным.

Наверное, писать эти письма было не очень приятно, но вдвойне неприятнее было на них отвечать. Джулиан придумал два основных варианта ответов. Первый – краткий: «Спасибо за заботу. Сейчас со мной все в порядке», а второй – более подробный, с объяснениями – для тех, кому это было действительно нужно и кто не стал бы особенно волноваться из-за этого. Джулиан еще не закончил отвечать на письма, когда домой вернулась Амелия с дорожной сумкой в руках.

Пока Джулиан был заключен в наблюдательной палате, Амелии не разрешали с ним видеться. Как только его выпустили, он позвонил домой, но Амелию не застал. Дежурный сообщил Джулиану, что доктора Хардинг сейчас нет в городе.

Они обнялись и сказали друг другу то, что и должны сказать. Джулиан, не спрашивая, налил Амелии чашку кофе.

– Ты никогда на моей памяти не выглядела такой ставшей. Все еще мотаешься в Вашингтон и обратно?

Амелия кивнула и взяла свой кофе.

– И еще в Женеву и в Токио. Мне надо было повидаться с некоторыми людьми в Европе и в Киото, – она глянула на часы. – А в полночь я снова лечу в Вашингтон.

– Господи! Чего ради ты так убиваешься? Амелия посмотрела на него, и оба рассмеялись, чтобы скрыть неловкость.

Амелия поставила чашку на стол.

– Давай поставим будильник на половину одиннадцатого и немного отдохнем. Не хотел бы ты поехать вместе со мной в Вашингтон?

– Чтобы встретиться с твоим таинственным Питером?

– И немного посчитать. Мне сейчас нужна любая помощь, какую я только могу получить. Я должна убедить Макро…

– Убедить в чем? Что за чертовщину ты там… Амелия выскользнула из платья и встала.

– Сперва – в постель. Потом – спать. А потом – объяснения.

Пока мы с Амелией, еще как следует не проснувшись, одевались и помогали друг другу собирать кое-какую одежду для поездки, она в общих чертах рассказала мне, чем нам предстоит заняться в Вашингтоне. Сон у меня как рукой сняло.

Если окажется, что Амелия права и теория Питера Бланкеншипа верна, то проект «Юпитер» надо немедленно закрывать. Иначе буквально все полетит ко всем чертям: Земля, Солнечная система, даже сама Вселенная. Потому что проект «Юпитер» может воссоздать изначальное рассеяние, тот самый «большой взрыв», с которого все это когда-то началось.

Юпитер вместе со своими спутниками прекратят существование в течение какой-то доли секунды, Земля и Солнце просуществуют на пару десятков минут дольше. Потом рассеивающиеся потоки частиц и чистой энергии помчатся дальше, и поглотят все звезды и планеты нашей Галактики, а затем отправятся еще дальше, сметая на своем пути все остальное – все, что осталось.

Одним из аспектов космологии, для проверки которого и был учрежден проект «Юпитер», являлась теория «ускоренной Вселенной». Теория эта появилась примерно сто лет назад и прижилась, невзирая на некоторую неуклюжесть и скептическое отношение к ней в ученых кругах. Невзирая на то что она была создана как модель для обоснования модели же – ведь проверить ее правильность в эксперименте не представлялось возможным, по крайней мере сто лет назад, когда теория создавалась. Эта теория описывала, что произошло в малую долю секунды после сотворения Вселенной – а именно в промежуток в десять в минус тридцать пятой степени секунды от точки отсчета времени.

Попросту говоря, в течение такого короткого временного промежутка либо увеличивается скорость света, либо замедляется течение времени. По ряду причин ученые всегда более склонялись к версии растяжения времени.

Все это имело место тогда, когда Вселенная была еще очень маленькой – от исходной точки «большого взрыва» за такое время она успела разрастись примерно до размеров горошины.

Пока мы ехали в такси к аэропорту и летели в самолете, Амелия спала, а я перелистывал записи уравнении поля и пытался проверить методику Амелии с помощью псевдооперантной теории. Псевдооперантная теория была еще совсем новой, и мне пока ни разу не приходилось применять ее для решения конкретных практических задач. Амелия только краем уха слышала о таком методе. Мне надо было еще обсудить кое-какие практические аспекты применения этой теории со знающими людьми, а еще, чтобы расчеты получились точными, мне нужен был гораздо более мощный компьютер, чем мой компактный ноутбук.