Мост на реке Бенхай

— Был разгар дня, точнее, около двух часов. Мы, учителя средней школы второй ступени, которая находится по соседству, собрались на заседание педагогического совета. В школах первой и третьей ступени шли обычные занятия. Сигнал тревоги прозвучал почти одновременно с появлением самолетов врага. Они прилетели с юга, из-за реки… Большинстве младших учеников разбежались во все стороны, некоторые попрыгали в противовоздушные рвы. Старшеклассники вместе с учителями заняли назначенные посты самообороны. И мы ответили налетчикам сильным огнем… Бомбы рвались с такой силой, что глыбы земли взлетали над крышей школы. Одного из школьников воздушная волна отбросила на несколько десятков метров… Разумеется, он был убит на месте. Вы спрашиваете, сколько они сбросили тогда бомб? Примерно триста семьдесят. Это не считая напалмовых, нс считая зажигательных ракет. Несколько бомб было с механизмом замедленного действия. Они уходили глубоко в землю и взрывались через несколько дней. После пяти часов, когда прозвучал отбой, к школе прибежали встревоженные родители. Увы — многие дети домой не вернулись…

Скоро восемь часов утра. Обычно в это время во всех трех школьных зданиях в Виньлине звенели голоса юных граждан ДРВ. Теперь эхо наших шагов по одному из полуразрушенных зданий звучит глухо и странно. На оставшемся куске стены висят геометрические таблицы и выдержки из грамматики русского языка, вы писанные четкими большими буквами. В соседнем классе кое-где еще сохранились таблицы с французскими словами.

Я на минуту останавливаюсь возле школы, чтобы прочесть объявление. Оно гласит, что учеба временно прекращена, о дне и месте возобновления занятий будет сообщено дополнительно. На углу фасада кто-то детским, но выразительным почерком вывел мелом: «Отомстим за павших товарищей и за учителя трудом и усилиями в учебе — все как один!».

В этих простых словах заключен огромный смысл, значение которого я познаю в тот же вечер. Американские воздушные пираты разрушили школы. Младшие школьники по распоряжению властей эвакуированы в дальние селения. Но в уцелевших помещениях третьей школы поздним вечером полно людей. Ученики VIII, IX и X классов, как и учителя, остались на месте. Учеба продолжается. Занятия сокращены только на один час: уроки начинаются в половине седьмого вечера и заканчиваются в десять. Посещаемость образцовая, хотя многие ученики живут довольно далеко от школы.

Спокойный голос учителя. Шелест открываемых учебников. Урок идет за уроком, хотя порой слышен рокот американских самолетов. Математика, физика, литература, вьетнамский язык, русский… Нет, проклятый враг не смог истребить школу! Во мраке ночи, среди противовоздушных рвов, рассекающих двор, где удобно размещено оружие (чтобы его было легко взять в случае тревоги), — школа действует, борется и живет.

В перерыве, прямо во дворе, в темноте, проводится гимнастическая «пятиминутка». Учителя настойчиво просят меня:

— Пожалуйста, выступите перед ними!

Трудно отказать в такой просьбе, хотя и нелегко найти нужные фразы. Впрочем, подобные затруднения я испытала недавно, непосредственно после бомбардировки города Хатинь — на встрече с группой местной самообороны и на митинге горожан. Самые простые понятия, казалось бы давно уже привычные и знакомые, здесь обретают новый смысл, цену и звучание. Очень весомыми становятся давно знакомые нам слова: война, решительное сопротивление, безграничная вера в победу.

* * *

Поселок Винькуанг находится далеко от города Мы — на живописном пляже Куатунг. С высокого обрыва, нависающего над самой водой, открывается чудесный вид на море, на устье реки Бенхай и ее южный берег. Он так близко, что мне хорошо видны здания поста южновьетнамской пограничной охраны, редкий лесок и люди. Казалось бы, рукой подать — переплыви реку и ты там, на Юге.

На водной глади реки Бенхай освещенные солнцем неподвижно стоят небольшие рыбачьи лодки, издали напоминающие морены или скальные обломки. Большие сампаны, возвращающиеся после лова, по-прежнему подвергаются осмотру, как это было и в 1962 году.

Поднятый на мачте синий флаг без каких-либо знаков означает, что сегодня контроль проводится на южном берегу. Через неделю придет черед северного.

Три года назад я видела на этой стороне полицейско го из числа подручных Нго Динь Дьема, чиновник при был сюда для участия в контроле. На сей раз я вижу там — напротив — две фигуры; одна из них — наш милиционер в выгоревшем хлопчатобумажном обмундировании, вторая — сайгонский полицейский в американо-южновьетнамской форме. Дьемовский режим кончился, после убийства скомпрометированного диктатора остались только воспоминания и изображения его на мелких монетах, пока еще обращающихся в Южном Вьетнаме Но борьба, вспыхнувшая во время его зверского режима, разгорелась ярким пламенем и поднялась над горами, как неистребимый огонь рай.