Мострал: место действия Иреос

— Молин всегда был веселым Богом. Его чувство юмора радовало всех, но Молин никогда не мог быть серьезным. Такими же стали и дети его. Легкие на подъем, они, шутя и с танцами, строили собственные города, легко справлялись с врагами и считали, что стены им ни к чему — хватит и условной границы. Но другие народы не воспринимали их всерьез, как и другие Боги не видели смысла прислушиваться к Молину. Молин старался, совершал великие дела, но никто так и не увидел таланта в молодом Боге. Когда началась Первая Война Богов, в поддержку своим компаньонам он создал железных воинов — вортов. Они не знали страха и боли, не ведали любви и пощады и легко крушили все на своем пути. Именно за их счет боги Нити смогли победить в войне, и все как один изменили свое отношение к Молину. Но тот уже испытал себя и понял: пределы силы устанавливаешь только ты сам. Молодой Бог отстранился от остальных и ушел в эксперименты. Веками он создавал для себя и своих детей новый мир. Совершенный. И дети его стали помогать отцу своему в этом начинании. Они, так же как и Молин, учились создавать, созидание стало единой целью у детей и Бога. Прошли века с Первой Войны Богов. Край, отведенный Молину, стал поистине прекрасным, жить там было комфортно, хотя Магией он пропитан не был. Но вот, настал день: Молин влюбился в смертную девушку Ильмину. Она была прекрасна, как заря, свежа, как ночь, но душа её была темна, как воды в расщелине Жирота (кто не в курсе — эта расщелина находится в Постонском море и содержит в себе самую глубокую точку на Мострале). Ильмина польстилась на могущество нового поклонника и ответила на его ухаживания. Но когда речь зашла о подыскивании преемника для передачи божественных сил — Ильмина воспротивилась этому и ушла. Своенравный Молин не смог стерпеть обиды и жестоко растерзал возлюбленную. Легенда гласит, что с той самой секунды, как душа Ильмины отправилась за Грань, Молин — Молодой Бог — испытывал её боль всегда. После этого сердце Молина зачерствело и почернело, и вслед за отцом дети его стали жестче. Много лет шли масштабные внутренние войны на той земле, пока ворты — первое творение Молина — не пришли к смертным и не восстановили порядок. С тех пор все войны идут без кровавых жертв, а буде кто-то нарушал запрет вортов — он немедленно и жесточайшим образом наказывался. Во время Второй Войны Богов Молин перешел на сторону врага, потому что он уже не хотел давать жизнь. И та боль, которую испытывал он сам, позволяла ему мучить своих жертв самыми страшными способами. После Второй Войны Богов Молин — Молодой Бог, Изобретатель, светлый и легкий — стал Богом Боли. Сейчас из памяти многих уже стерлась эта история, и никто не помнит, как все началось, и насколько виноваты перед Богами смертные. Но смертные выбрали для королевства название: Ленсон — потерявший свет…

Я смял усилием мысли картинку и посмотрел на детей.

Они смотрели на то место, где только что было два лика Молина: до любви к Ильмине, и после её потери. Это были разные сущности, одна из которых поглотила другую.

— А почему он так близко это воспринял? — у Ритен подозрительно задрожал голос.

— Чтобы Бог мог быть рядом со смертным — он должен найти себе замену и отказаться от всего. А на это сложно решиться.

— Глупость это! — мы все непонимающе уставились на Морела. — Любовь. Глупость это. Можно сделать столько всего, если не тратить время на эти глупости.

— Посмотрю на тебя, когда влюбишься, — показала язык Ритен.

— Эй, дети! Идем, посмотрим вашу насыщенность, — в комнату заглянула Белинда.

Я удивился, но ничего не сказал и последовал, куда пригласили.

Вышли мы на задний двор. Довольно большой и зеленый. А посреди двора — плац, размерами почти не уступающий армейскому.

— Это иллюзорная площадка. Становитесь на неё, она создает ситуацию, а вы ее решаете, но с помощью Магии, разумеется. Вопросы? — Зунош стоял, прислонившись к дереву.

— Это опасно? — меня всегда интересует конкретика.

— Ты же здесь. Не опаснее, чем то, что они проделывали в Денкоре.

Я подошел поближе и уселся на пень.

Дети с опаской двинули в площадке. Как только лапа последнего оторвалась от земли — их отделила плотная прозрачная завеса.

— Они тебя не слышат и не видят, а ты их слышишь, — пояснил старый лекарь.

Вдруг откуда-то появились семь непрозрачных шариков.

— Когда они закончат — шарики разлетятся соответственно насыщенности и предрасположенности.

— Почти как при приеме в Школу.

— Точно, — хмыкнул Зунош.

Постепенно на площадке стали появляться тени, которые медленно оформлялись в людей.

— Площадка видит их память? — удивился я.

— Они ж прятать её пока не умеют.

Значит, логично предположить, что это те люди, которые им зубы вырывали. Только на этот раз они не в лесу. Площадка создала им город. То есть, чтобы избежать проблем, нужно действовать очень осторожно.

Они и действовали: Ритен полопала им ремни и пояса в брюках. Просто и эффективно, а дети дали деру.